Жизнь Троцкого

Именно этих «последних революционеров, подлинных, горящих», полковники и генералы ГПУ привлекают в интересах империализма за… контрреволюционную деятельность. Газета «Правда» 5 июня 1936г. писала: «Несмотря на уничтожение классов классово враждебные социализму силы не примирились со своим поражением. Борьба продолжается. Остатки контрреволюционных групп, белогвардейцев всех мастей, особенно троцкистско-зиновьевской… Твердой рукой мы будем и впредь бить и уничтожать врагов народа, троцкистских гадов и фурий, как бы искусно они не маскировались». Молотов в январе 1936г. на сессии ЦИКа заявил, что «злейшие враги» вербуются из числа тех, кто всю жизнь боролись за социализм, начиная с ближайших соратников Ленина, как Зиновьев и Каменев.

Меч диктатуры, разивший ранее тех, которые хотели восстановить привилегии буржуазии, направляется сейчас против тех, которые восстают против привилегий бюрократии. Удары падают не на классовых врагов пролетариата, а на пролетарский авангард. ГПУ, когда-то вербовавшееся из особо преданных и самоотверженных большевиков, составляет ныне наиболее деморализованную часть бюрократии.

В преследовании революционеров термидорианцы вкладывают всю ненависть к тем, которые напоминают им о прошлом и заставляют бояться будущего. Тюрьмы, глухие углы Сибири и Центральной Азии, множащиеся концентрационные лагеря содержат в себе цвет большевистской партии. Даже в изоляторах и в Сибири оппозиционеров продолжают донимать обысками, почтовой блокадой и голодом. Жен насильственно отделяют в ссылках от мужей с единственной целью: сломить хребет и выжать покаяние. Но и покаявшиеся не спасаются: при первом подозрении или доносе они подвергаются двойной каре. Помощь ссыльным даже со стороны родных преследуется как преступление. Взаимопомощь карается как заговор.

Единственным средством самозащиты в этих условиях является стачка голода. ГПУ отвечает на нее насильственным кормлением либо предоставляет свободу умирать. Сотни оппозиционеров, русских, иностранных, были за эти годы расстреляны, погибли от голодовок или прибегли к самоубийству. На протяжении 12 лет власть десятки раз оповещала мир об окончательном искоренении оппозиции. Во время «чистки» в последние месяцы 1935г. и первой половине 1936г. снова исключены были сотни тысяч членов партии, в том числе несколько десятков тысяч «троцкистов». Наиболее активные были немедленно арестованы, разбросаны по тюрьмам и концлагерям. В отношении остальных Сталин через «Правду» открыто предписал местным органам власти не давать им работы. В стране, где единственным работодателем является государство, эта мера означает медленную голодную смерть. Старый принцип «Кто не работает, тот не ест», заменен новым: «Кто не повинуется, тот не ест». Сколько именно большевиков исключено, арестовано, истреблено начиная с 1923г., когда открылась эра бонапартизма, мы узнаем, когда развернем архивы политической полиции Сталина. Сколько их остается в подполье, обнаружится, когда начнется крушение бюрократии.

Какое значение могут иметь 20-30 тыс. оппозиционеров на партию в два миллиона членов? Голое сопоставление цифр не говорит в таком вопросе ничего. Десятка революционеров на полк достаточно, чтобы в накаленной политической атмосфере увлечь его на сторону народа.

Виктор Серж, проделавший в Советском Союзе все этапы репрессий, принес Западной Европе потрясающую весть от тех, которые подвергаются пыткам за верность революции и вражду к ее могильщикам: « Я ничего не преувеличиваю. Я взвешиваю каждое слово и могу каждое из них подкрепить трагическими доказательствами и именами. Среди этой массы жертв и протестантов, в большинстве молчаливых, одно героическое меньшинство мне ближе других, драгоценное своей энергией, своей проницательностью, своим стоицизмом, своей преданностью большевизму великой эпохи. Тысячи этих коммунистов первого часа, сотоварищей Ленина и Троцкого, строителей советских республик, когда существовали советы, противопоставляют внутреннему разложению режима принципы социализма, защищают, как могут (а то, что они могут, это соглашаться на все жертвы), права рабочего класса… Я приношу вам весть о тех, кто там взаперти. Они будут держаться, сколько нужно, до конца, даже если бы им не пришлось увидеть над революцией новую зарю… Революционеры Запада могут рассчитывать на них: пламя будет поддержано, пусть только в одних тюрьмах. Они также рассчитывают на вас. Вы должны, мы должны защищать их, чтобы защитить рабочую демократию в мире, возродить освободительный облик диктатуры пролетариата, вернуть когда-либо СССР его моральное величие и доверие рабочих…».