Читаем Жизнь, увлечения, огорчения полностью

Молния и Гром разошлись не на шутку: сверкали и гремели по всему небу всю ночь. Молния о своём веселом разгуле поделилась с подружкой Тучей, та рассмеялась до слёз, и её капли дождём стали падать на землю. Вода попала на крышу ветхого дома и проникла в квартиру до самой штукатурки. А та от сырости отвалилась и упала на Плинтус, который затем упал на пол. От удара половая доска согнулась, треснула и отошла от него.

– И почему я должен мучиться от чужого веселья? – возмутился Плинтус. – Меня с доской разлучили! Кому бы пожаловаться на Молнию, Гром и Тучу? Они вершат, что хотят: сверкают, громыхают, водой заливают! И не скажешь им ничего – до них не добраться, они высоко.

Знакомство

Пригласил Бобёр Бобриху в гости, чтобы с ней поближе познакомиться. Приготовил длинный, большой стол, на одном конце сел сам, на другом – Бобриху посадил.

А всю еду, гостинцы, сладкие корешки возле себя положил. И повёл с Бобрихой разговор о дальнейшей совместной жизни. Сам корешки ест и глаз с Бобрихи не сводит. Ждёт от неё согласия связать с ним свою судьбу.

Но Бобриха посидела, послушала да и ушла, приговаривая:

– Жаден ты, Бобёр! Даже не угостил меня ничем!

А он ей и отвечает:

– Как это – ничем? Я тебе целую гору гостинцев на стол положил. Ты что, не могла дотянуться?!

Ответное приглашение

К алюминиевой Кастрюле с ароматным борщом часто приходили гости: Тарелки, Ложки и Половник. Они все чинно располагались за столом, и Половник разливал по Тарелкам духовитый борщ. Ложки с восхищением стучали по посуде, быстро уплетая еду. Опустошив Кастрюлю до последней капли, они с удовольствием хвалили угощение.

– Вы бы и меня разок кто-то пригласил в гости? – гулко прогудела как-то пустая Кастрюля, побывав за день и на огне, и на столе, и в воде.

– Мы с удовольствием приглашаем тебя к нам – в посудомойку! – прозвенела в ответ посуда, которая умела только ходить по гостям.

Шапочка Магистра

Получив диплом высшего учебного заведения, Шапочка Магистра цепко охватила голову и, покачивая кисточкой, восторженно произнесла:

– Теперь я всегда буду главнее, чем голова, так как я выше!

– Нет, тебе ещё надо показать себя в работе, – сказал ей Диплом.

– Это необязательно! – ответила Шапочка. – Не важно, сделаю я в жизни что-то или нет. Самое главное, все видят: я образованная! А тебя мне жаль: будешь лежать в столе, и никто не узнает, что ты есть…

Доброта лечит

Могучий Дуб отрешённо стоял среди остальных деревьев. Совсем недавно он остался без своей любимой соседки – Ёлочки. Пришла Лопата и сказала, что это деревце тут лишнее, выкопала Ёлочку и ушла вместе с ней.

Берёзка и Липа, что также росли рядом, старались отвлечь его от горьких дум. Но Дубу сейчас никто не был нужен, и он не замечал, что Берёзка с Липой хотели, чтобы он обратил на них внимание – они тоже хотели ему понравиться.

Однажды они увидели, что возле основания Дуба появился какой-то росточек. Он крепко ухватился за его ствол и стал вьюном забираться всё выше и выше по коре.

– Зачем ты лезешь на Дуб? – поинтересовались Берёзка и Липа.

– А мне это дерево понравилось, – ответил росток. – Этот Дубок крепок, и мне с ним не страшен ни холод, ни ветер.

– Да ты ему не пара! Ты страшен и ползешь как змея!

Промолчала Лоза, это её был росток, и, не обращая внимания на разговоры, полезла дальше вверх, окружая Дуб своими нежными веточками. Когда она поднялась до середины ствола, её увидел Дуб и сказал:

– С каждым днём я всё сильнее и сильнее чувствую чью-то теплоту, ласку и доброту! Это ты меня согреваешь. Оставайся со мной!

Берёзка и Липа, наблюдавшие за их отношениями, недовольно зашуршали листьями. Они были поражены, когда увидели, что на Дубе Лоза породила сочный виноград.

– Вот что делает крепкая дружба! – воскликнули они.

История с Носиком

Маленький женский Носик долгие годы старался оставаться красивым и изящным. Однажды он познакомился с тюбиком крема для лица, чтоб тот ухаживал за ним и питал с утра до вечера. Затем Носик подружился с другим кремом – для благоухания. А Мыло осталось недовольным.

– Ты неправильный образ жизни ведёшь! – сказало оно. – Надо умываться чаще, а ты только загрязняешься!

– Не тебе судить об этом! Ты страшное и неприятное! – возразил Носик.

Вскоре на Носике появился бугорок, затем вылез и чёрный Угорь. Рос он всё больше и больше и радовался:

– Как мне тут нравится! Каждый день меня Кремом питают!

Что только ни делал Носик, чтобы избавиться от Угря, тот только насмехался:

– Не выйдет у тебя ничего, меня просто так не уберёшь!

Вспомнил тогда Носик про Мыло и взмолился:

– Мыло, выручай!

Пожалело Мыло Носик. Запенилось, с водой всё лицо вымыло – да так хорошо, что оно от чистоты аж заскрипело, и Угорь исчез. А Носик изменил своё отошение к нему: «Мыло хоть и страшное, да всю грязь смывает! После него можно и попудриться».


Сила дружбы

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул: Годы прострации
Адриан Моул: Годы прострации

Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников. Он все так же работает в респектабельном книжном магазине и все так же осуждает своих сумасшедших родителей. А жизнь вокруг бьет ключом: борьба с глобализмом обостряется, гаджеты отвоевывают у людей жизненное пространство, вовсю бушует экономический кризис. И Адриан фиксирует течение времени в своих дневниках, которые уже стали литературной классикой. Адриан разбирается со своими женщинами и детьми, пишет великую пьесу, отважно сражается с медицинскими проблемами, заново влюбляется в любовь своего детства. Новый том «Дневников Адриана Моула» — чудесный подарок всем, кто давно полюбил этого обаятельного и нелепого героя.

Сью Таунсенд

Юмор / Юмористическая проза