Жизнь в балете. Семейные хроники Плисецких и Мессереров

Через Лилю состоялось мое знакомство с Сергеем Параджановым. Поначалу оно было шапочным, а в более тесное переросло в Киеве, где мы с братом Аликом в 1970-х годах ставили «Кармен» и где довольно долгое время жил Сергей. Что и говорить, Параджанов был незаурядной личностью, большим фантазером и выдумщиком. Пригласив нас с Аликом к себе домой, он с гордостью демонстрировал какие-то стекляшки, уверяя, что это настоящие драгоценные камни, преподнесенные ему самим Папой Римским. В подарок от Параджанова мы с братом получили тогда по украинской вышиванке и в качестве ответного жеста пригласили его на премьеру «Кармен». Когда зрители устроили артистам овацию, Сергей поднялся со своего места в партере, повернулся спиной к сцене и начал аплодировать нам с Аликом, сидевшим в ложе.

Если большинство людей старались в советское время держать язык за зубами, то Параджанов, наоборот, фонтанировал небылицами и оговаривал сам себя. В 1973 году его арестовали. И во многом благодаря стараниям Лили Юрьевны Брик, поднявшей широкую общественную кампанию за его освобождение, он был досрочно выпущен из заключения.

Выйдя на свободу, Параджанов уехал в Тбилиси. В Грузии его обожали. Там Сергей пользовался большим уважением у всех, в том числе и у местного криминалитета, что позволило ему однажды помочь Алику. Тому понадобилось продать машину. Очень быстро нашелся покупатель. Это был какой-то грузин, который по доверенности приобрел автомобиль и, не заплатив, угнал его в Зугдиди. Работавший в то время в Тбилиси Алик рассказал об этом Параджанову. Только ему известными путями Сергей заставил мошенника вернуть автомобиль.

Возвращаясь к рассказу о Лиле Брик, скажу, что я регулярно посылал ей с Кубы письма и всякий раз привозил для нее авокадо — она их обожала. В СССР это был изыск.

К сожалению, в моем архиве сохранилось только одно письмо Лили Юрьевны. Оно датируется 1965 годом и прислано накануне нашей с Лойпой свадьбы. Привожу текст целиком, с авторской орфографией — чтобы читатель мог «услышать» интонацию автора:

«Азарик! Милый! Спасибо за письмишки.

Мы оба поздравляем вас обоих с наступающим законным браком! Какая радость — любить друг друга!!!

Квартира с окнами на Мексиканский залив — это что-то!! Правда, с окнами на Москву-реку тоже неплохо, тоже не фунт изюма…

Какая была свадьба, будем расспрашивать Майечку.

Мы с Вас. Абгаровичем разбежались было во всякие кино, но я тут же захворала и сейчас лежу, как дура!

Шлем Вам в подарок, на новоселье, рисунок Тышлера. Окантуйте и повесьте на память о нас.

Очень надеемся, что Лойпа с блеском спляшет „Лебединое“ не только в Гаване, но и в Москве.

Обнимаем вас обоих очень крепко.

Желаем счастья!

ЛиляВася».

Мои постановки

Мои хореографические опыты начались уже в Гаване. Здесь мне довелось не только перенести несколько балетов на кубинскую сцену, но и создать первые собственные произведения. Сначала для мальчишек — первенцев новой хореографической школы. Номер, поставленный для них, назывался «Чапаевцы». Это была фантазия на тему концертного номера Владимира Варковицкого, в котором я сам, будучи школьником, когда-то участвовал. Кубинская ребятня танцевала очень увлеченно. Еще бы! Ведь в постановке фигурировали и пулеметчик, и возница, и можно было скакать по сцене с бутафорскими саблями… К тому же все они прекрасно знали, кто такой Чапаев, поскольку на Кубе с завидной регулярностью крутили советские фильмы. Меня смешило, как они, повторяя за мной движения, покачивали бедрами, привнося в хореографию своеобразный кубинский акцент.