Жизнь в диссонансе (ЛП)

— Ты невыносим! — выкрикнула Грейнджер, но глаза у нее горели, а губы дрожали, так и норовя расползтись в улыбке. — А улыбаюсь я потому, что вообразила эту дурацкую картину, а не потому, что ты прав.

— Конечно.

— Конечно. Я же всегда права.

— Кроме вчерашнего случая, когда ты сказала…

— Нет, — выставила руку Грейнджер, — я уже объяснила, что формулировка вышла случайной…

— …неделе, когда ты… А, точно, случайная формулировка. Тогда надеюсь, твое заявление, что ты всегда права, тоже вышло случайным, иначе ты окажешься неправа.

— Нет, это было совершенно точное, целенаправленное заявление, и с этого момента ты можешь считать его фактом.

Драко хмыкнул, рассматривая выражение ее лица, которое можно было принять за серьезное, если бы не подрагивающие губы. Грейнджер бывала предельно серьезна, только когда отстаивала права тех, кто не мог постоять за себя, и поэтому от нее всегда исходило некое сияние.

Она светила и светилась, словно в груди у нее свободно жило маленькое солнце. Притяжению к ней невозможно было противиться, ведь все живые существа стремились к свету: либо принять его, либо выступить против. Невозможно было удержаться и не протянуть руку, касаясь гладкой кожи подушечками пальцев, обводя щеку. Драко не собирался этого делать, так просто случилось, как случалось все, что затрагивало одновременно их обоих. Грейнджер качнулась вперед, он повторил ее движение. Ее улыбка поблекла, Гермиона шепотом снова назвала его невыносимым.

Он не собирался ее целовать. Никогда в жизни не собирался. Но Драко поцеловал, а затем обвил рукой талию и притянул Грейнджер к себе. И когда ее пальцы невесомо коснулись щек, а затем скользнули в волосы, то самое солнце свободно проникло ему в грудь, светя почти так же ярко.

()

На стол перепорхнули два листа пергамента и тонкая папка. Гермиона вопросительно взглянула на Финка и, открыв папку, быстро просмотрела документы.

— Дело Мэррироуза, под прикрытием бизнеса забирали деньги из ячеек преступников, потом переправляли в заграничные банки.

— Да, но…

— В других бумагах допрос свидетеля. А это… это же Малфой?

Гермиона взяла протянутое изображение, на котором Драко, посмотрев в пол, поднимал голову. Он злился, яркие глаза выделялись на фоне темной тюремной одежды и грязного камня, но за фасадом агрессии прятался всепоглощающий страх.

— Малфой.

— Паразит.

Гермиона с трудом оторвала взгляд от колдографии — перед лицом оказался флакон с крутящимся внутри туманным воспоминанием.

— Что?

— Свидетель заявил, что видел блондина, и в фототаблице указал на Малфоя. Вот только в воспоминании не он.

Ее одолело нестерпимое желание подскочить, выхватить флакон и рвануть к первому же Омуту. Гермиона сдержалась, вместо этого покрутив в воздухе рукой. Финк понял намек.

— Они настолько похожи, что я даже не удивляюсь, что подумали на Малфоя. Кто бы это ни был, он эксперт в маскировочных чарах и иллюзиях. Почти что Оборот…

— Финк…

— Но либо Малфой сломал себе нос, что тот стал шире, и такой дурак, что поменял только цвет глаз, не спрятав волосы, либо ты права. И честно… я думал, ты рехнулась, пока не увидел, — он замолчал, потянувшись к карману, а Гермиона слишком увлеклась новостями, чтобы даже обидеться, — это. Лицо в воспоминании размыто. Свидетель в особенности вспомнил, что видел Малфоя в магазине, а потом уже — во время происшествия в деле Лейвезера.

— Тот самый, который отказывался подтверждать свои слова, потому что не был абсолютно уверен?

— Именно. А Омут покажет лицо размытым, только если человек на самом деле никогда и не видел…

— …того, кто это сделал.

Финк повернул ладонь кверху.

— В памяти хранится гораздо больше, чем доступно мозгу, но мы сами можем создавать в голове информацию. Возможно, поэтому другой свидетель, который уверен, что нападавшим был парень из магазина, вполне ясно видит Малфоя в воспоминании.

Гермиона медленно покачала головой.

— Что-то не сходится. Если они видели Малфоя мельком, они смогли бы вообразить себе его лицо. Не точную копию, разве что у них фотографическая память.

Финк улыбнулся, и Гермиона быстро поднялась. Стул качнулся, но вновь опустился на ножки.

— Хочешь их просмотреть?

— Где воспоминания других свидетелей?

Финк убрал флаконы в карман.

— Многие по различным причинам отказались их предоставлять.

— Ну, тогда, — она прошла через кабинет и сорвала с крючка у двери мантию, — нам придется их убедить.

(Июль 1999)

Запах пота Грейнджер был ненавязчивым и отдавал сладостью. Драко проводил взглядом стекающую по ее шее каплю. Ему казалось, что запах станет более сильным и мускусным, стоит только наклониться поближе и вдохнуть. Наиболее трудно будет пробраться за завесу волос, которые словно не определились с направлением и оттого устремились во все стороны, прилипнув к влажной коже и вздыбившись вокруг головы.

— Просто подумай. На земле властвовали динозавры — а теперь они мертвы. Львы, пантеры, акулы тоже доминировали, а теперь их запрятали в зоопарки.

— Потому что это свойство любых видов, в чьих руках есть власть. Включая человечество по отношению к самому себе.