Читаем Жизнь в древнем Риме. Повседневная жизнь, тайны и курьезы полностью

Инсулы – это тоже дома римлян, только большие и многоэтажные. Именно от этого латинского слова, insula, происходит современное итальянское слово isolato, обозначающее целый «изолированный» квартал. По этому можно судить о ее размерах[12]. Если же судить по числу обитателей, то это целая деревня или даже маленький городок, только жители его расположены по вертикали. Это настоящие небоскребы Античности. Нелегко определить высоту нависающей над нами инсулы. Император Август постановил, что жилые постройки не должны превышать двадцать один метр (в наше время такой высоты могут быть семиэтажные здания, что само по себе немало). А в ту эпоху, при Траяне, ограничения по закону становятся еще более жесткими: не выше восемнадцати метров. Это значит: шестиэтажное здание средних размеров плюс мансарда. Понятно, что это ограничение не всегда соблюдается, в результате здания бывают непрочными и часто обрушиваются. А инсула, которую мы собираемся посетить, значительно выше, чем разрешено законом. На первый взгляд своей прямоугольной формой и равномерно расположенными окнами до самого верха она напоминает большой барак. Но при внимательном рассмотрении обращаешь внимание на многочисленные детали, придающие зданию элегантность. Начать с цвета. Здание кирпичное, но полностью покрыто защитной штукатуркой приятного бело-кремового оттенка. Выбор этого цвета чрезвычайно удачный, стены здания «освещают» отраженным светом окружающие переулки и портики.

Вдоль основания здания идет четко очерченная полоса густого «помпейского» красного цвета до высоты примерно полутора метров. Зачем? Эта полоса служит одновременно эстетическим и практическим целям и нанесена не столько для украшения, сколько для маскировки брызг грязи и пятен, оставленных предметами и телами, трущимися об стену… Но это не единственный декоративный элемент: над каждым окном из-под штукатурки выступает полоска кирпичей, выложенная в форме небольшой арки. Снизу кажется, что у всех окон красные «брови». И это не все. Есть еще узкий балкон, идущий вдоль всего второго этажа инсулы, соединяя отдельные квартиры. Римляне называют его maenianum, и для его владельцев это настоящая роскошь, не всем доступная, вроде садика или террасы. Сюда можно выйти подышать свежим воздухом, постоять на солнышке, здесь можно держать пару растений в горшках.

Да-да, римляне, как и мы, любят держать дома растения: вдоль балконов и на окнах инсул можно видеть множество горшков с цветами, в точности как в наших кондоминиумах. Некоторым энтузиастам, как свидетельствует Плиний Старший, удается разбить настоящие висячие сады в миниатюре.

Эта любовь к зелени объединяет античный и современный Рим: многие инсулы покрыты ковром вьющихся растений, оплетающих прутья балконов и обрамляющих оконные проемы. На улицах много деревьев, высаженных вплотную к стенам инсул и часто служащих дополнительной опорой. Рим императорской эпохи – зеленый город. Это свойство сохранилось в неизменности и в наши дни, будто и не миновало с тех пор почти двадцать столетий. Эти мелочи как раз и позволяют нам понять, насколько мы похожи на тогдашних жителей Рима (и наоборот). Наша повседневная жизнь – это и есть продолжение и развитие сквозь разделяющие нас века истории, римского образа жизни.

Как подчеркивал Жером Каркопино, один из крупнейших исследователей римской истории, при сравнении дома на улице Капеллари в Риме или на улице Трибунали в Неаполе с инсулой в Остии обнаруживаются не только черты глубинного сходства, но порой и полные совпадения, даже в планировке… Возможно, житель Древнего Рима, глядя на наши многоквартирные здания в центре города, чувствовал бы себя как дома. Длинный балкон вдоль второго этажа – не единственный. Есть и другие, меньших размеров, деревянные, на верхних этажах. Эта привилегия дана немногим, так же как и резные деревянные лоджии, выглядывающие из стен здания. Мы привыкли видеть их в средневековых городах, на Ближнем Востоке или в дальних краях, в Индии и в переулках Катманду. Однако они являются неотъемлемой чертой облика императорского Рима. Их назначение просто: увеличить площадь квартиры и впустить туда чуть больше света. И иметь возможность выглядывать на улицу так, чтобы вас не видели.

На улицах Рима высятся огромные многоквартирные дома – инсулы. Их насчитывается целых сорок шесть тысяч! Нарушения строительных норм – обычное дело…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Бозон Хиггса
Бозон Хиггса

Кто сказал что НФ умерла? Нет, она затаилась — на время. Взаимодействие личности и искусственного интеллекта, воскрешение из мёртвых и чудовищные биологические мутации, апокалиптика и постапокалиптика, жёсткий киберпанк и параллельные Вселенные, головокружительные приключения и неспешные рассуждения о судьбах личности и социума — всему есть место на страницах «Бозона Хиггса». Равно как и полному возрастному спектру авторов: от патриарха отечественной НФ Евгения Войскунского до юной дебютантки Натальи Лесковой.НФ — жива! Но это уже совсем другая НФ.

Антон Первушин , Евгений Войскунский , Игорь Минаков , Павел Амнуэль , Ярослав Веров

Фантастика / Научная Фантастика / Фантастика: прочее / Словари и Энциклопедии / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография

Если к классическому габитусу философа традиционно принадлежала сдержанность в демонстрации собственной частной сферы, то в XX веке отношение философов и вообще теоретиков к взаимосвязи публичного и приватного, к своей частной жизни, к жанру автобиографии стало более осмысленным и разнообразным. Данная книга показывает это разнообразие на примере 25 видных теоретиков XX века и исследует не столько соотношение теории с частным существованием каждого из авторов, сколько ее взаимодействие с их представлениями об автобиографии. В книге предложен интересный подход к интеллектуальной истории XX века, который будет полезен и специалисту, и студенту, и просто любознательному читателю.

Венсан Кауфманн , Дитер Томэ , Ульрих Шмид

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Языкознание / Образование и наука
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий

Книга американского исследователя Марка Эдварда Льюиса посвящена истории Древнего Китая в имперский период правления могущественных династий Цинь и Хань. Историк рассказывает об особой роли императора Цинь Шихуана, объединившего в 221 г. до н. э. разрозненные земли Китая, и формировании единой нации в эпоху расцвета династии Хань. Автор анализирует географические особенности Великой Китайской равнины, повлиявшие на характер этой восточной цивилизации, рассказывает о жизни в городах и сельской местности, исследует религиозные воззрения и искусство, а также систему правосудия и семейный уклад древних китайцев. Авторитетный китаист дает всестороннюю характеристику эпохи правления династий Цинь и Хань в истории Поднебесной, когда была заложена основа могущества современного Китая.

Марк Эдвард Льюис

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература