Читаем Жизнь в древнем Риме. Повседневная жизнь, тайны и курьезы полностью

Еще одним любопытным фактом римского календаря являются праздничные дни. В республиканском Риме год насчитывал целых 235 «благоприятных дней» (dies fasti), соответствующих нашим будням, когда работали все органы управления, и 109 «неблагоприятных» (dies nefasti), когда все замирало, как в наши выходные и праздники. В течение II века нашей эры, эпохи, на которую падает тот день, что мы описываем, праздничных дней стало настолько много, что они соотносились с буднями в пропорции два к одному! Правда, в этот период римской истории под «праздничным днем» понимается не только выходной, но скорее, и в большей степени, «священный» день, когда деятельность не прекращается.

Возможно, наиболее впечатляющими «длинными выходными» являются сатурналии (Saturnalia): торжественное завершение периода сева, выпадающее на вторую половину декабря. Это дни не только беззаботных празднеств, но и перестановки социальных ролей: хозяева прислуживают за столом рабам, а последние пользуются определенными вольностями. Насколько это декларируемое правило в действительности применялось и означало ли «действительную» свободу передвижений и действий для рабов, нам неизвестно…

Неожиданно наши мысли прерывает строгий оклик служителя культа Януса: тот застал нас внутри храма и теперь грубо выгоняет вон. Мы, правда, не зашли в целлу, не «осквернили» священное пространство. Но ему все равно придется совершить очистительный обряд.

Дверь резко захлопывается, и нас овевает облако ароматного ладана. Почему римляне, как и мы в церкви, тоже пользуются ладаном? Почему вообще им пользовались в течение веков, вплоть до наших дней, и не только в Европе? Объяснение интересное и мало кому известное.

Ладан, судя по всему, обладает мягким очищающим воздействием в отношении патогенных агентов. Поэтому на протяжении веков его используют как средство для «дезинфекции» храмов. За пределами священного пространства, куда заходят только жрецы, скапливаются толпы верующих, многие из которых больны и приходят к божеству, чтобы испросить у него исцеления. Поэтому храмы часто полны бактерий, и воздух в них «нездоровый». Использование ладана равносильно очищению помещений посредством окуривания.

<p>Религия и «суеверие»</p>

Мы отходим от храма. Какое место занимает религия в повседневной жизни обитателей Рима?

Для римлянина боги повсюду, они хотя и невидимы, но ежедневно участвуют в его жизни, посылая ему знаки, помогая или карая. Это недоступное для нас измерение жизни Древнего Рима, потому что мы не замечаем множество божественных посланий, очевидных для любого римлянина.

Например, филин сулит грядущую беду. Боги прислали его, чтобы предостеречь или воспрепятствовать в завершении некоего дела. Аналогичным образом, орел сообщает о приближающейся грозе.

Увидеть пчелу, к примеру, для нас – обыденность. Для римлянина же это добрый знак, потому что пчелы считаются посланницами богов и, следовательно, провозвестницами удачи. Надо присматриваться также и к полету птиц: в зависимости от направления они пророчат удачу или беду. Если птицы летят к востоку, где рождается солнце, то это доброе предзнаменование, если же к западу, где солнце умирает, то плохое. Это хорошо известно римским военачальникам, которые перед сражениями, совершив обрядовые жертвоприношения, очень внимательно наблюдают за пернатыми у себя над головой.

Великий жрец-прорицатель будущего – гаруспик (haruspex), он гадает по внутренностям жертвенных животных. Мастерами в этом долгое время были этрусские жрецы. Печень считается особенно хорошим «барометром» судьбы. В основе лежит вера, что боги выражают свою волю через внешний вид органа. Жрец изучает его форму, цвет и выросты на поверхности, читая по ним будущее, как по географической карте, а затем оглашает вердикт.

Этот способ может показаться безнадежно архаичным, но некоторые народности применяют его и в наше время. В Лаосе, на Дальнем Востоке, чтобы понять, каким будет новый урожай риса, крестьяне приносят в жертву молодого боровка и изучают его печень столь же пристально, что и римский гаруспик…

Во что верят римляне? Божеств много, слишком много, чтобы упомянуть всех. Их можно подразделить на две большие группы. Первые «занимаются» мелкими повседневными домашними делами – такие, как лары (семейные духи предков) и пенаты, заведующие припасами. Для них существуют маленькие «домашние святилища», эдикулы, где ежедневно совершаются обряды, как мы видели в особняке богатого римлянина.

Ко второй группе относятся все знаменитые божества римского пантеона. Это «официальные» боги, если можно так выразиться, многие из которых представляют собой римскую интерпретацию греческих божеств.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Бозон Хиггса
Бозон Хиггса

Кто сказал что НФ умерла? Нет, она затаилась — на время. Взаимодействие личности и искусственного интеллекта, воскрешение из мёртвых и чудовищные биологические мутации, апокалиптика и постапокалиптика, жёсткий киберпанк и параллельные Вселенные, головокружительные приключения и неспешные рассуждения о судьбах личности и социума — всему есть место на страницах «Бозона Хиггса». Равно как и полному возрастному спектру авторов: от патриарха отечественной НФ Евгения Войскунского до юной дебютантки Натальи Лесковой.НФ — жива! Но это уже совсем другая НФ.

Антон Первушин , Евгений Войскунский , Игорь Минаков , Павел Амнуэль , Ярослав Веров

Фантастика / Научная Фантастика / Фантастика: прочее / Словари и Энциклопедии / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография

Если к классическому габитусу философа традиционно принадлежала сдержанность в демонстрации собственной частной сферы, то в XX веке отношение философов и вообще теоретиков к взаимосвязи публичного и приватного, к своей частной жизни, к жанру автобиографии стало более осмысленным и разнообразным. Данная книга показывает это разнообразие на примере 25 видных теоретиков XX века и исследует не столько соотношение теории с частным существованием каждого из авторов, сколько ее взаимодействие с их представлениями об автобиографии. В книге предложен интересный подход к интеллектуальной истории XX века, который будет полезен и специалисту, и студенту, и просто любознательному читателю.

Венсан Кауфманн , Дитер Томэ , Ульрих Шмид

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Языкознание / Образование и наука
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий

Книга американского исследователя Марка Эдварда Льюиса посвящена истории Древнего Китая в имперский период правления могущественных династий Цинь и Хань. Историк рассказывает об особой роли императора Цинь Шихуана, объединившего в 221 г. до н. э. разрозненные земли Китая, и формировании единой нации в эпоху расцвета династии Хань. Автор анализирует географические особенности Великой Китайской равнины, повлиявшие на характер этой восточной цивилизации, рассказывает о жизни в городах и сельской местности, исследует религиозные воззрения и искусство, а также систему правосудия и семейный уклад древних китайцев. Авторитетный китаист дает всестороннюю характеристику эпохи правления династий Цинь и Хань в истории Поднебесной, когда была заложена основа могущества современного Китая.

Марк Эдвард Льюис

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература