Жизнь в эпизодах

Время шло. Ничего не менялось. А боль усиливалась. Собрали консилиум. Врачи решили единогласно – надо делать экстренное кесарево. В операционную Косте идти было нельзя, и на Катю сразу свалились лавиной беззащитность и зависимость от всех этих людей в халатах. Но у нее была Надежда – ее врач, которая вела роды. И в операционной она стала ее маяком на берегу спокойствия. Пока Надежду готовили к операции, Катя испытала на себе профессиональный юмор анестезиолога. Когда Катю спустя 12 часов родов в 10 утра привезли на каталке в операционную, ее полностью захватила новая схватка. Терпеть было уже трудно. Катя уже почти кричала, но сдержанно, стиснув зубы. Самообладание не теряла. Анестезиолог, мужчина лет 50, набирая жидкость в шприц, сухо и надменно спросил: «Что вы кричите?» Хотелось ему ответить словцом покрепче, да так же крепко еще за что-нибудь чувствительное схватить. Как только Катю приподняли на каталке и посадили, чтоб сделать анестезию, стало не так больно. Все же лежать во время схватки – настоящее испытание. Один укол меж позвонков, несколько минут, и боль ушла без следа.

Стол, холодное солнце операционной лампы, бригада хирургов, команды ассистенту, лязг инструментов, все, как в тумане, а в голове одна мысль: «Поскорее услышать его первый вдох!» Удивительно: на коже чувствовалось давление пальцев и движение инструментов, и больше ничего. Никакой боли и страха. Только уверенность, что все у них там, за этой простыней, перекрывающей Кате обзор, идет четко по плану. Они с сыном скоро встретятся.

Прошло несколько минут. И вот слышится кряхтение. Как будто ворчит разбуженный сказочный гномик. Еще секунда – и раздался плач, торжественный, победный. Над завесой ткани, отгораживающей «фронт работ», и в свете вдруг подобревшего солнца лампы показался в руках акушерки сынок: сбитенький, щекастенький, розовенький, на удивление чистенький, со стильным ирокезом слипшихся темных волос надо лбом. «Мамочка, смотрите, у вас мальчик!»

«Ой, как же на Ларису Дмитриевну похож», – подумала Катя. Сказала: «Сынок» – и слезы радости перехватили горло, из груди будто вылетела пробка из тревог и волнения прошедших часов. От счастья закружилась голова. Так хотелось к нему прикоснуться, но было не дотянуться. Унесли мыть, взвешивать и совершать прочие процедуры по регламенту. А Катя почувствовала, что резко навалившаяся усталость давит на веки, мутило и хотелось пить. Ей дали воды, а она упорно боролась с вертолетом в голове, лишь бы не выключиться, лишь бы увидеть его еще, прежде чем она уснет. «К груди, надо как-то приложить к груди», – про себя повторяла Катя, но произнести не могла. Поднесли запеленутого, прижали щечкой к ее лицу. Акушерка унесла сына куда-то. «Наверное, сейчас его увидит Костя, но жаль, что я не увижу их первую встречу», – взгрустнула Катя и тут же уснула.

Очнулась она уже в другой комнате. Сквозь туманную сонливость она поняла, что в комнату кто-то вошел. Это были Костя с сыном на руках и медсестра. Они подошли к каталке, и медсестра помогла приложить сына к груди. Катя отпихивала настойчивый сон всеми силами, гнала из глаз его липкость и ловила жадно каждое из этих первых мгновений их новой жизни. Счастливая от того, что первое прикладывание прошло успешно, снова уснула.

Через несколько часов того же дня, абсолютно выспавшаяся, она первым делом после пробуждения попросила Костю принести сына. И вот теперь, когда он сопел, мягко присосавшись к груди, она смогла наконец рассмотреть каждый сантиметр его красивого личика. Еще вчера он был внутри нее, а теперь уже пыхтит в ожидании молока. Новый человек! 53 см, 3660 г счастья по имени Герман.

* * *

С папой Германа, Константином Адаевым, мы познакомились на съемках сериала Зиновия Ройзмана «У каждого своя война». В один из съемочных дней он приехал на смену как правая рука постановщика трюков Володи Карповича. Костя ставил сцену избиения моей героини. Следил за тем, чтоб Леонид Бичевин бил аккуратно, но художественно сильно. У нас стремительно завязались отношения. Мы стали жить вместе, и меньше чем через год я забеременела. Мы говорили о детях и даже придумали имя для мальчика, но случилось это для нас все равно неожиданно. Планировать беременность во время съемок такого сложного проекта, как «Метро», никто бы не стал. Но природа распорядилась по-своему. У нее есть в запасе некоторые фокусы.

Когда я узнала, что беременна, очень обрадовалась. Вместе с тем первые часы была озадачена, потому что мне предстояло сниматься в нелегких условиях. Но потом я решила, что, раз так случилось, значит, мне это по силам.