Жизнь в эпоху перемен. Книга вторая

Вопрос обвиняемому Домову: Подтверждаете ли Вы показания свидетеля з\к Федина о том, что он на очной ставке после допроса в 3 части с Вами не разговаривал.

Ответ: Свидетель з\к Федин на очной ставке показывает на меня ложно, его показания не подтверждаю.

Протокол очной ставки был дописан, Федина увёл стрелок обратно в лагерь, а уполномоченный Куликов продолжил допрос.

Вопрос: На последующих допросах и очных ставках Вы утверждали, что Зиновьева, Каменева и др. не расстреляют как старых большевиков заслуженных перед революцией и т.п.

Ответ: действительно, лично мною несколько раз среди заключенных 4 колонны начальнику конвоя стрелку Глушенко, з\к Миронову, а также присутствовали з\к Кучер, Адамович, Федин, я высказывал своё мнение, что Зиновьева, Каменева др. как бывших деятелей революции не расстреляют, а расстрел заменят 10 годами заключения. Больше я ничего не говорил и виновным себя не признаю. Я сомневался только в мере наказания этих контрреволюционеров, а не в их невиновности. Дело в том, что в марте 17-го года в Ачинске, где я служил, я видел издалека товарища Сталина вместе с Каменевым. Они уезжали из ссылки вместе и я подумал здесь, что Каменева не расстреляют.

– Ладно, хватит допросов, в деле уже много материалов и я буду писать заключение по Вашему делу, – сказал уполномоченный Куликов, подписывая протокол и давая его на подпись Ивану Петровичу.

– Думаю, что двух месяцев заключения в СИЗО будет Вам достаточно, чтобы впредь не допускать неосторожных высказываний по политике партии и в адрес вождя партии. Враг не дремлет и нам надо беспощадно разоблачать и наказывать всех врагов революции, как призывает нас нарком Ежов. Вы, Домов, уже пожилой человек и учитывая Ваш возраст, я думаю можно ограничиться тем сроком, что Вы уже отсидели в СИЗО.

Вашего соучастника Миронова я уже выпустил обратно в лагерь. Идите и ждите решения 3 части по Вашему делу.

Обнадёженный такими словами, Иван Петрович был препровожден стрелком ВОХР Ильиным назад в камеру СИЗО. Уголовникам он сказал только, что, наверное, допросы закончились и теперь нужно ждать решения особого 3-го отдела, но он считает себя невиновным и никакой контрреволюционной агитации среди з\к не вёл.

XV

В то время как Иван Петрович боролся в лагере за свою жизнь, его семья, оставшаяся без кормильца и мужской поддержки, боролась за выживание. Три женщины и четверо детей, оставшись без средств существования, после ареста Ивана Петровича, вынуждены были выживать, самостоятельно выискивая средства на проживание и бытовые нужды.

Тёща Евдокия Платоновна продолжала твердой рукой семидесятилетней женщины вести всё домашнее хозяйство: дом, огород и скотину.

Крепкий дом, доставшейся ей в наследство от младшей сестры Марии не требовал ещё заботы и ремонта, кроме запасов дров на зиму. Заготовить дрова можно было самостоятельно на выделенных делянах вдали от городка, но пилит деревья, обрубать сучья, грузить бревна и вести их издалека без мужской силы не представлялось возможным.

Приходилось нанимать на работы мужиков соседских, которые за умеренную плату делали эти работы. Привозили березовые бревна лошадьми или машинами и скидывали их у ворот дома. Затем тёща со своим 13-летним внуком Борисом пилили двуручной пилой эти бревна на козлах, внук колол чурбаны тяжелым топором – колуном на поленья и потом все вместе складывали эти дрова под навес во дворе. На зиму требовалось 12-15 кубометров таких дров, и потому большая часть лета для внука проходила в заготовке дров. Но чтобы заготовить дрова, нужно оплатить работы на лесоповале и доставку бревен, для чего Евдокия Платоновна продавала что-нибудь из своих вещей на городском базаре или продавала золотое колечко из привезенных Иваном Петровичем вещиц и тем расплачивалась с нанятыми работниками.

Основным источником пропитания для всей семьи служили огород и корова.

Огород, при хорошем уходе, в тех местах давал обильный урожай картошки и овощей, достаточный для всей семьи до нового урожая.

Весной, когда Иван Петрович приехал, он нанял соседа с лошадью, который за день вспахал конным плугом весь огород, и оставалось лишь нарезать грядки под овощи, и засеять их после наступления стабильных майских теплых дней.

Но после ареста Ивана Петровича установилась сухая майская жара, что нередко бывает, и чтобы спасти урожай овощей требовалось ежедневная поливка грядок на огороде. Этим занялся сын Борис, который позавтракав, становился под коромысло и носил воду из речки, заполняя большие бочки, стаявшие под жестяными трубами водостоков с крыши.

Чтобы наполнить бочку приходилось сделать 5-6 ходок на речку за водой, а таких бочек было пять. Через неделю засухи, полива потребовалось и для картошки, и Борис целыми днями носил воду с речки, чтобы по полведра вылить под каждый куст картошки. Вечером ему поручалось встретить за околицей кормилицу корову из стада и загнать её во двор, где бабушка Евдокия доила корову и поила внуков парным молоком.