Жизнь в катастрофе: победи кризис сам!

Однако главное заключается в том, что сегодня власть основана уже не на деньгах, а на технологиях, в первую очередь социальной инженерии. Финансовый капитал уступает свое значение владельцам инфраструктур, и в первую очередь социальных платформ — социальных сетей, выросших в эффективный инструмент тоталитарного управления формально свободными людьми и, более того, в «третью природу», в которой живет человечество (первая природа естественная, вторая — создана материальными технологиями).

В свете этой глобальной тенденции (подробно проанализированной мною в книге «Конец эпохи») отказ США от долларов, принадлежащих иностранцам и находящихся вне их территории, перестает выглядеть катастрофической для них фантастикой, так как сохраняющийся контроль за некитайскими технологиями обеспечит им сохранение глобальной власти.

Поэтому за пределами 2020 года доллар может стать плохим выбором в качестве объекта инвестирования.

Более того: обострение политической борьбы в связи с вероятным переизбранием Трампа на второй срок (либеральные спекулянты, которым впервые в истории в прямом смысле нечего терять, могут дестабилизировать мировые рынки перед выборами, как было в 2008 году, чтобы «подсадить» своего кандидата в Белый дом, и пойти на попытку «цветной революции» после победы Трампа) может дестабилизировать доллар и превратить его в «токсичный актив» уже с августа 2020 года.

Какая же валюта может стать «тихой гаванью» в условиях Глобальной депрессии — в период после августа 2020 года?

Евро представляется плохим выбором в силу своего синтетического характера и безусловного подчинения европейских структур объективным стратегическим конкурентам Европы, на национальном уровне — США. Отсутствие субъектности (в ужасе перед которым из Евросоюза бежала Англия) делает крайне рискованными вложения в соответствующую валюту.

Наиболее надежным и перспективным представляется швейцарский франк, уже ставший на одном из этапов глобального кризиса «валютой-убежищем». Его переоцененность, рассчитанная на основе состояния швейцарской экономики, вызвана исторической ролью Швейцарии как «тихой гавани» и посредника во всех разрушительных конфликтах и потому в обозримой перспективе будет только увеличиваться. Недостатком франка, безусловно, является его низкая ликвидность: далеко не везде в России (и даже в Москве) его можно обменять быстро (не говоря уже об обмене по не грабительскому курсу).

Китайский юань, надежно обеспеченный прежде всего разумной политикой китайских властей, также низко ликвиден в европейской части нашей страны, но при продолжении в России разрушительной либеральной политики он будет все шире распространяться в глобальной зоне влияния Китая, в которую, если принимать в расчёт «линию Помпео», входит после достигнутых на рубеже 2019 и 2020 годов и все постсоветское пространство, включая Россию. Поэтому трудности с его обменом, скорее всего, будут снижаться.

Формально курс юаня регулируется не рынком, а государством (в лице Валютной комиссии ЦК КПК), однако это регулирование, как показывает сравнение с любой конвертируемой валютой, значительно более рыночно, обосновано и предсказуемо, чем результат хаотического взаимодействия глобальных западных спекулянтов с властями соответствующих стран.

Не существенны и страхи его девальвации для поддержания конкурентоспособности производства: Китай будет продолжать глобальную экспансию, что требует доверия к его валюте, и потребность в этом доверии (то есть стабильности юаня) будет сильнее потребности подстегнуть экономику его ослаблением. В конце концов, социалистическое общество располагает значительно более эффективными методами поддержания конкурентоспособности, чем девальвация, и тот же Китай их наглядно демонстрирует.

Реальной опасностью вложений в юань является риск дестабилизации Китая, который может быть отрезан распадом глобальных рынков не только от США, но и от Европы — при критической (хотя и заметно снизившейся после 2007 года) зависимости от их спроса.

Японская иена вряд ли будет хорошим объектом вкладывания сбережений, так как ее периодическая девальвация ради подстегивания экспорта является одним из принципов японской политики.

Серьезно обесценившийся, в том числе из-за Brexit'a, английский фунт представляется перспективным объектом для инвестирования, однако слабая экономика, отсутствие собственной зоны влияния и унаследованная от Британской империи готовность к грабежу чужого (при всей рекламе «святости частной собственности» как таковой) заставляют относиться к этой возможности осторожно, тщательно изучая её, и требуют от инвестора глубокого понимания на только собственно английской, но и глобальной ситуации.