Жизнь в катастрофе: победи кризис сам!

Но дальше начинается восстановление — ибо мир не перестал писать и рисовать: просто теперь он делает это по-другому. И либо Вы сами, либо пришедший Вам на смену более расторопный предприниматель находит деньги, переоборудует Вашу фабрику, обучает Ваших рабочих (а точнее, их часть, ибо производительность труда повышается) и начинает производить востребованные рынком шариковые ручки.

И все (кроме рабочих мест) восстанавливается.

Естественно, в масштабах страны и тем более мира процессы развиваются намного сложнее, чем в масштабах отдельной фабрики, но принцип тот же. Как только управляющая система перестает спасать отжившее производство и начинает организовывать производство новых, востребованных рынком товаров (а с началом глобализации на смену им приходят услуги), — кризис преодолевается, экономика начинает восстанавливаться, отталкивается от «дна» и начинает всплывать.

Однако наше нынешнее состояние, — депрессия, — принципиально отличается от кризиса: глубина и масштаб диспропорций настолько серьезны, что экономика просто не имеет источников спроса, на который можно переориентироваться.

Легко начать производить авторучки вместо карандашей, сигареты вместо папирос, компьютеры вместо арифмометров.

А за что браться, если спроса нет вообще — как такового?

При кризисе Вы достигаете «дна», отталкиваетесь от него и всплываете; при депрессии Вы достигаете «дна» (причем не с одной попытки) и ложитесь на него — и, если не вытащите сами себя оттуда за волосы, останетесь на нем, пока не захлебнетесь.

В этом принципиальное отличие депрессии от кризиса: она надолго. Великая Депрессия, начавшись в 1929 году, продолжалась десятилетие — до начала Второй мировой войны; Япония, рухнув в депрессию в начале 90-х, так и не смогла выкарабкаться из нее до сих пор.

Мы не знаем, сколько продлится Глобальная депрессия, в которую мир входит сейчас; хотя бы поэтому каждому из нас стоит относиться к ней всерьез и воспринимать разговоры о том, что через год-полтора-два «начнется восстановление», как безответственную пропаганду, ориентированную на школьников, журналистов и членов правительства.

В отличие от них, на нас лежит реальная ответственность: ответственность за наши семьи.

Поэтому хорошо, конечно, если официальная пропаганда монополий и государств вдруг не соврет нам (в конце концов, ну хоть когда-то они должны перестать лгать?), — но не стоит забывать, что неожиданность имеет право быть только приятной.

Стремление к лучшему и надежда на него, в том числе вопреки рассудку, заложена в природе человека.

Мы отчаянно хотим поверить в то, что неприятности вот-вот закончатся, это закон психологии, — но ориентироваться должны не на лучший, а на худший из возможных вариантов и не ждать, когда вдруг наступит вожделенное «хорошо», а вслед за армянским радио брежневской эпохи исходить из того, что это «хорошо» уже было.

2. Почему в этот раз не рассосется

В 2008 году самые разные деятели и в России, и за рубежом глушили разум истериками о том, что мы-де переживаем исключительно «ипотечный американский», а ни в коем случае не «глобальный финансовый» кризис. Сегодня они так же смешны, как российские либеральные чинуши, запрещавшие употреблять само слово «кризис».

Впрочем, как сказано выше, сейчас они отчасти правы: мир погружается не в кризис, а в депрессию.

Концентрирующиеся на среднесрочных, а то и текущих процессах упускают главное: ее фундаментальный характер. Ведь такие всеобъемлющие явления, как мировая депрессия, имеют столь же всеобъемлющие причины.

Главная из них — то, что после победы над нами в «холодной войне» и уничтожения Советского Союза западные монополии переустроили захваченный ими мир (почти весь «мир социализма» и большинство ориентировавшихся на него развивающихся стран) в соответствии со своими эгоистическими интересами. Винить их в этом нельзя: бизнес — не более чем машина для извлечения из окружающего мира прибыли, от которой смешно ожидать заботы о будущем, пусть даже собственном.

Как говорил Рузвельт, капитализм исключительно устойчив: революционеры бессильны перед ним. Уничтожить его может лишь свобода самих капиталистов.

И в 90-е годы благодаря разрушению Советского Союза они эту самоубийственную свободу обрели.