Жизнь в «Крематории» и вокруг него

Армена электрическая неполноценность группы не могла не беспокоить, и в новом гитаристе Андрее Мурашове он тогда не чувствовал стопроцентной необходимости. Надо учесть, что кое-кто из рок-корифеев, в частности Гребенщиков, в то время направили свои усилия в акустическое русло, да и западное увлечение unplugged’ами достигло апогея. Однажды, а произошло это на стихийной пьянке в квартире торговца крематорской продукцией Вовы Корнеева, проживавшего в одном подъезде с Григоряном, Армен завел разговор о дальнейших перспективах группы. Собрались все «акционеры» группы: Армен, я, Мишка Россовский, Сараич, Серега Третьяков. Кроме музыкантов присутствовали хозяин флэта и, по-моему, звукооператор группы Серега Овсянников. Когда выпили пару рюмок, Армен изложил свое мнение по поводу того, что Мурашов как гитарист не подходит «Крематорию». Не буду анализировать прозвучавшую мотивировку – каждый имеет право на собственное мнение. Обычно с Арменом никто не спорил. В «Крематории» образца 1991 года демократии не существовало, и описываемый случай явился единственным исключением. Волю командира не обсуждали – ее просто выполняли, и все. Но на этот раз его предложение было ошибочным, и это понимали практически все. Да, пока Мурашов еще не стопроцентно сросся с группой, но ведь ничто не происходит мгновенно. Зато он уже показал себя хорошим музыкантом и добросовестным исполнителем – надо дать ему «адаптироваться» в новых для него специфических условиях пост-андеграундной рок-группы. Я начал объяснять это, и к моей радости меня горячо поддержал Мишка Россовский, а за ним и все остальные. Армен какое-то время поспорил с нами, а затем все же согласился, что можно продлить испытательный срок для гитариста…

…Чуть придя в себя после аэрофлотовских перелетов с суточными зависаниями в транзитных аэропортах, группа отправилась в «супертурне» по Брянской области. Фирма, устраивавшая эту серию концертов, с самого начала нарушила условия сотрудничества. На словах они были мастера, а когда пришла пора выплатить минимальную предоплату, гарантировавшую группу от недобросовестности партнера, мы услышали какие-то невнятные объяснения и обещания. Особенно трудной данная ситуация оказалась для меня. С одной стороны, как директор группы я видел, что финансовый риск гастролей из-за наличия подобного партнера крайне высок. С другой стороны, 91-ый год был настолько небогатым на концертную работу, что вытягивать семейный бюджет каждому из музыкантов было очень сложно. Я сам был одним из этих музыкантов и (как участник группы) считал, что мы не вправе отказываться от любой музыкальной работы. В противном случае впору было наниматься разгружать вагоны. На одной из репетиций группы я сообщил всем о тупиковой ситуации и сказал, что решение о данной поездке мы должны принять коллегиально… Даже на перроне вокзала были сомнения в целесообразности выезда. Но «трус не играет в хоккей», а про рок-н-ролл я и не говорю – мы сделали шаг и… вошли в тамбур вагона. Нашим слепым поводырем на все время поездки стал бездарный (а главное абсолютно безмозглый) псевдоадминистратор Сергей Бережной. Уже после многочисленных проколов (и приколов) в процессе поездки он получил от Армена меткое прозвище «Крысоид».

Пожалуй, нет на Брянщине дыры, в которой мы не побывали. Залы на 400 – 600 мест, «аппарат» без мониторов и инструментальных комбиков, обшарпанные гостиницы без воды «с удобствами в коридоре», неотапливаемые гримерки, полное отсутствие рекламы, да еще и радиация в придачу – в общем, полный комплект всевозможных сюрпризов. Тем, кто думает, что гастрольная жизнь – сплошное удовольствие, состоящее из шампанского – в «люкс» и «кадиллака» – к подъезду, придется отказаться от укоренившегося стереотипа.

Конечно, можно было на все это плюнуть и смотаться в Москву в теплые квартиры, но что-то заставляло нас продолжать эту проигрышную по деньгам и выматывающую здоровье серию концертов. Хотя, вру, своя польза в этих выступлениях была. Гастроли по Брянщине в 91-м году стали для «Крематория» тем, чем для Beatles (за сравнение сразу извинюсь) когда-то стал Гамбург. Все трудности только сплотили команду и дали некое новое сознание, которое трудно синтезировать, выступая только в комфортных условиях или на стадионах…