Жизнь в лесу. Последний герой Америки

По словам Юстаса, проблема заключалась в том, что Элис была хиппи, мечтательницей и бездельницей. Раньше она употребляла наркотики, и, возможно, поэтому ее мозг работал так вяло; она была рассеянной и никак не могла научиться всё делать правильно. Работала она медленно, непродуктивно. Никак не могла освоить самые простые фермерские навыки, сколько бы раз ей ни показывали, как делать работу правильно. А еще Элис отнимала у Юстаса слишком много эмоциональной энергии – вечно торчала в его офисе, болтала о природе и о своих чувствах, снах, которые видела вчера, или стихотворении, которое только что написала.

Юстас боялся, что Элис ненароком может убить кого-нибудь или себя. Она совершенно не помнила об осторожности – к примеру, регулярно оставляла на подоконнике деревянных хижин горящие свечи. Несколько раз она, замечтавшись, чуть не получала по голове упавшим деревом, забредая в то место, где Юстас расчищал участок под пастбище. А один раз – и это стало последней каплей – Элис, помогавшая Юстасу, когда тот садился в телегу, чтобы объездить молодую лошадь, отвязала животное прежде, чем он взял поводья. Молодая норовистая лошадь понесла, а Юстас беспомощно сидел в телеге, не имея возможности контролировать животное. Лошадь неслась через лес, а Юстас молился за свою жизнь и пытался найти куст попышнее, на который можно было бы спрыгнуть. Наконец он выпрыгнул головой в кусты на скорости двадцать пять миль в час, упал лицом в грязь и сильно ушибся. Лошадь врезалась в кузницу, поломала телегу и стену и покалечилась сама.

«Я несколько месяцев ремонтировал эту телегу – меннонитский антиквариат, – вспоминает Юстас. – Это обошлось мне в две тысячи долларов. Но на самом деле и десяти бы не хватило, чтобы компенсировать психологическую травму, которую получила лошадь, попав в такую серьезную передрягу в столь молодом возрасте. Мне понадобился почти год, чтобы та лошадь снова смогла спокойно встать в упряжку. И всё из-за небрежности Элис».

Через две недели Элис опять совершила ту же ошибку. Тогда Юстас и приказал ей убираться. Она была слишком бестолковой и опасной, чтобы держать ее при себе, и вечно витала в своем выдуманном мире «Маленького домика в прериях».

Прогонять учеников всегда тяжело, ведь Юстас Конвей особенно гордится именно тем, что любой может научиться вести первобытный образ жизни и он, Юстас, способен обучить кого угодно. Его мечта рушится, когда приходится говорить кому-нибудь: «Ты должен уйти, потому что не способен ничему научиться». Или: «Ты должен уйти, потому что с тобой невозможно общаться». Это просто ужасно, когда вместо привычного «Вы можете!» Юстасу Конвею приходится говорить «Вы не можете!».

Однажды я спросила у Юстаса, сколько учеников покинули Черепаший остров из-за ссоры или обиды. Он не колеблясь ответил: «Восемьдесят пять процентов. Хотя мой руководитель проектов сказал бы, что девяносто пять».

Ладно. Давайте округлим до девяноста. При такой цифре трудно не поставить под сомнение лидерские качества Юстаса. Ведь, как-никак, Черепаший остров – это его мир, и он отвечает за то, что происходит в этом мире. И если люди его покидают, значит, где-то в плане допущена ошибка. Будь я держателем акций компании, откуда ежегодно 90 процентов сотрудников увольняются сами или их увольняют, у меня возникло бы желание задать директору пару вопросиков по поводу его стратегий руководства.

С другой стороны, вполне может быть, что это совершенно нормальная цифра. Может, и не должно быть легко оставаться на Черепашьем острове. И это по силам лишь десяти процентам людей. Возьмем для сравнения «морских львов»[66]. Как много новобранцев способны ими быть? Самые сильные, так? И на Черепаший остров приезжают совсем неподходящие люди.

«Я постоянно притягиваю людей, которые мечтают жить на природе, но не имеют ни малейшего представления о том, что это такое, – говорит Юстас. – Они приезжают сюда, и у них есть единственное сравнение: „Да у вас тут все как на канале «Дискавери»!“»

Одним из моих любимых учеников Юстаса был умный, тихий парнишка по имени Джейсон. Он родился в пригороде, вырос в обеспеченной семье, ни в чем не нуждался, получил хорошее образование в дорогих частных школах. Когда я спросила его, почему он хочет посвятить два года своей жизни обучению под руководством Юстаса Конвея, он ответил: «Потому что до встречи с ним я был несчастлив, а как еще быть счастливым, я не знаю».