Жизнь в ожидании счастья (СИ)

Несколько дней он смотрел на эту бутылку, чувствуя, как его воля слабеет. День ото дня реальность становилась всё более серой и алкогольное забытье манило всё больше. Но Соколов держался, стиснув подлокотники дивана, он изо всех сил старался подавить желание протянуть к бутылке руку. Так продолжалось неделю, на восьмой день Дима отыскал в газете объявление о центре поддержки людей, страдающих различными зависимостями и фобиями. Не размышляя особо, он направился после работы в этот центр.

И снова Дима оказался на собраниях групп анонимных алкоголиков, сколько их он уже посетил за свою жизнь и как мало они ему помогали! Но он вопреки своему неверию начал посещать занятия, не думая об их результативности, просто заполняя свои вечера, оставляя как можно меньше свободного времени для своих мыслей и возможности напиться. Дима приезжал в центр сразу после работы, иногда даже забывая поужинать, ему хотелось почувствовать себя не одиноким в своем желании и своей борьбе, да и, вообще, в жизни.

В один из вечеров Дмитрий приехал за час до занятия и смиренно сидел в коридоре, ожидая остальных анонимных алкоголиков и психолога. Он лениво рассматривал коридор, выкрашенный в фисташковый цвет, дипломы различных тренингов, которые посетили психологи центра, стулья с потрескавшейся кожей, спаянные между собой. Этот коридор стал ему уже почти родным, он знал каждую трещинку в стене напротив, Дима не раз их пересчитывал, убивая время. Он услышал, что где-то вдалеке отворилась дверь, затем раздался глухой звук хлопка и по бетонному полу застучали каблуки, перестук этот был яростным, злым и быстрым. Вскоре мимо Димы промчалась девушка лет двадцати, совершенно невзрачной наружности: русые волосы были разделены на прямой пробор и заплетены в косу, большие темные очки скрывали пол лица, мешковатые брюки неряшливо свисали с худых ног, а серая безразмерная кофта скрывала фигуру незнакомки.

Соколов посмотрел на неё и внезапно вспомнил Лику, что-то в этой девушке напоминало её, но что именно было непонятно. Лика всегда была красивой, ухоженной, иногда немножко нелепой, но никогда она не была так безвкусно одета, никогда она так жалко не выглядела. Наверное, девчонка наркоманка и отходит от очередной ломки, вот отсюда её осунувшийся невзрачный вид. Дмитрий за время, проведенное в наркодиспансере, видел наркоманов не раз и не два и прекрасно осознавал, что у девчонки, скорее всего, шансов нет, как, впрочем, и у него. Безнадежные, сколько их таких душ мается на этом свете. А сколько их покинуло этот мир. И Лика ушла навсегда.

Не то, чтобы Дима не вспоминал о Лике, он старался о ней не думать. Это было слишком больно, заставляло о многом размышлять, и мысли эти были далеко неприятными. Но иногда, ночами, Дмитрий не мог уснуть, перед его глазами стояло милое лицо в обрамлении светлых волос, и он начинал метаться по квартире, как загнанный зверь. Зажигал свет, пил кофе, курил, стараясь отогнать воспоминания дымом и горячим напитком, но безуспешно. Лика приходила в его мысли снова и снова, она в них, по сути, жила.

После Дмитрий не раз видел ту девушку, и всегда она куталась в безразмерные вещи, которые были велики ей настолько, что в них вошла бы еще одна такая девица. Она практически пробегала по коридору, стараясь скрыться как можно быстрее, чтобы никто не подумал её остановить, это было глупо. Пациенты и гости центра редко говорили друг с другом за пределами занятий. Однажды, ожидая очередного сеанса, Дима прогуливался по коридорам центра, читая таблички на дверях, объявления, пропагандистские плакаты и увидел, что невзрачная девчонка вышла из кабинета, где, судя по листовкам, проходили занятия для жертв насильственных действий сексуального характера.

В тот момент вся мозаика сложилась для него, девчонка и, правда, была похожа на Лику, она была таким же загнанным зверьком, как и жена Андрея. Перед Димиными глазами возникли кадры злополучной пленки, стоившей его брату карьеры, Андрей опускается на тело жены и насилует её. Эти моменты были самыми ужасными, Дима всегда старался не думать об этом моменте записи, иначе волна ярости и гнева захлестывала его настолько сильно, что он готов был растерзать брата голыми руками. Видеть, как твою любимую насилует родной брат, было невыносимо.