Читаем Жизнь в Советском Союзе была... полностью

Кстати, лыжня в парк им. Гагарина тогда начиналась прямо напротив наших домов на бугре, вдоль колючей ограды Автомобильного училища. Перешел улицу, встал на лыжи и вперед до перекрестка с улицей Полковой. Не снимая лыж, форсируешь проезжую часть, машины по этой улице проезжали крайне редко. Далее мимо частных домиков Колхозного поселка по такой же накатанной лыжне едешь до реки. Миасс уже замерз, так что и моста не надо, пересекаешь его по льду наискосок и, взобравшись на правый берег, оказываешься в городском бору. В общем, минут пятнадцать-двадцать и ты дышишь сосновым морозным воздухом городского парка.

Когда мы были мелкими, то одно время увлекались катанием с горки. Альпами нам служил бугор вдоль забора Автомобильного училища. Это сейчас там неказистая, мало заметная возвышенность, а поначалу там был склон не меньше двух-трех метров в высоту. Его в конце семидесятых бульдозером срезали. Вот с этого склона мы и скатывались прямо на дорогу. Улицу Краснознаменную тогда еще не чистили, как сейчас до самого асфальта, и потому была она снежно-накатанной. Нельзя сказать, что шоферам, которые случайно проезжали по нашей улице, шибко нравились наши скоростные спуски. Они почему-то считали, что мы стремимся попасть им под колеса. Один зловредный водитель самосвала даже не поленился остановиться, прогнать нас с горки и посыпать нашу "горную" трассу черноземом из своего кузова. Так что слаломистов из нас не получилось.

На коньках мы тоже катались, но не регулярно. Своего корта во дворе не было, а каток заливали не каждый год, да и очень маленький, особо не побегаешь. Можно было покататься по наледи тротуара улицы Краснознаменной, но когда еще пешеходы утопчут на ней снег до нужной твердости! Да и с коньками была проблема, нога у ребенка растет быстро, и то, что носил в прошлом году, не всегда можешь обуть в следующем. Так что массовых забегов на коньках в нашем дворе не случалось. Но был как-то год, когда пасьянс сложился: и коньки у нас с Лешкой были, и ездить мы уже на них могли, и у отца было желание с нами заниматься. В ту зиму отец несколько раз водил нас на настоящий каток, который заливали на стадионе Цинкового завода.

Из тех походов на каток хорошо запомнился один случай, когда я случайно обидел невинного человека. В тот вечер мы с братцем Лешей устроили игру в догонялки. Было уже темно, светили неяркие фонари по краям залитого льдом футбольного поля, в центре которого возвышалась пятиметровая ель. И вот я вижу, стоит мой братик в центре катка под самой елочкой в позе "зю", выставив попу и что-то делая со шнурками на коньках. Я потихоньку подкатываю к нему сзади и чувствительно, от души, пинаю его по мягкому месту. Но в тоже время не слишком сильно, я же не ставил перед собой цель, чтобы он обязательно клюнул носом в землю. Тут братец мой оборачивается и… неожиданно девчачьим голосом начинает кричать: "Дурак! Ты что делаешь! Я сейчас все расскажу…" Что и кому расскажет эта девочка, одетая в одежду, похожую на одежду моего брата, я так и не узнал, потому что сбежал оттуда быстрее скорости звука.

Если эти строки когда-нибудь прочитает та самая девчонка, которую я обидел зимним вечером на стадионе Цинкового завода, то мне хочется попросить у нее прощения. Извини меня, пожалуйста, я не хотел тебя обидеть, я просто обознался…

Ближе к весне или в оттепели, когда снег становился влажным и липким, играли мы в снежки и сооружали снежные укрепления крепости. Были случаи, когда игра в снежки была массовой, порою устраивали целые сражения с пацанами с "того" двора.

Иногда лепили снежных баб. Но долго они не стояли.

II

Были у нас и азартные игры. В карты играли чаще всего в "мавра" или в "пьяницу", но не на деньги, а на исполнение желаний. Могли и в "подкидного", чтобы выяснить, кто в компании дурак. На деньги, если они заводились, играли обычно в "чику" с "орлом и составом!" Но это была игра для тех, кто постарше. Для малышей азартной игрой была "пуговки". В этой игре надо было сначала метать свою пуговку в лунку, а затем чужие, не долетевшие до нее, щелчками загонять туда же, при условии, что твоя очередь щелкать. А вот с этим была беда, очередь поиграть часто до мелкоты не доходила. Выигрывали в подобных играх обычно старшие ребятишки, как более ловкие, а младшие в основном исполняли роли статистов.

Как-то проиграв с дюжину позаимствованных у матери пуговок, я навсегда зарекся играть в азартные игры на интерес. Я не только не играл больше в "пуговки" и чуть позже в "чику", но и в сумасшедшие 90-е годы не погорел ни на одной пирамиде.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное