Читаем Жизнь в Советском Союзе была... полностью

Но, как бы мы не шли, мы обязательно выходили к "Шестнадчику" — продуктовому магазину N16, который тогда располагался в здании по адресу Полковая 53. Там и сейчас какой-то магазин, правда, не знаю, чем там торгуют сегодня. А вот от "Шестнадчика" дорога раздваивалась. Направо пойдешь, минуешь длинный забор "Горзеленстроя", и будет тебе путь на "глубинку". Там действительно было относительно глубоко, и туда предпочитали ходить взрослые. Тамошний никак не оборудованный пляж граничил с настоящей дубовой рощей, в которой вполне реально можно было набрать дубовых листьев для гербариев и желудей для игр и поделок. Уникальное место было для Челябинска, ведь в пределах города таких зарослей дубов больше не наблюдалось.

Но при строительстве многоэтажных домов по Университетской набережной рощу вырубили. Еще дальше по берегу реки был "Висячий мостик"- достаточно, хлипкое сооружение из стальных канатов, стальных опор, проволочных ограждений и дощатого настила с изрядными дырками. Мостик раскачивался от каждого твоего шага и доставлял массу впечатлений людям не очень смелым. Но для многих это было ближайшее средство для перехода на противоположный берег реки.

Если хотели попасть на "островок", то от "Шестнадчика" брали чуть левее, пересекали улицу 8-го Марта, застроенную частными домами, и через проулок выходили к реке. В этом месте реки действительно был какой-то островок, и глубина возле него была не велика. Поэтому здесь плескалась в основном детвора, и мы с компанией чаще ходили купаться туда.

Иногда одновременно с купанием и рыбу ловили. Поскольку сидеть с удочкой было некогда да и бессмысленно, слишком шумно, то ловили либо "загоном", либо на "банки". В первом случае, двое человек растягивали против течения сеть или то, что ее заменяло, а остальные загоняли в эту ловушку рыбу, шумя и шлепая по воде руками и ногами. Во втором случае, где-нибудь на отшибе ставили натуральные стеклянные банки, обычно полулитровые или семисотграммовые, горлышко которых была обтянуто куском резины с небольшой дыркой посредине. Обычно это была резина от мотоциклетной или автомобильной камеры. Начинялась банка кусочком хлеба. Самое странное, что система работала, рыба действительно ловилась. Щуку или леща на такое снаряжение не поймаешь, но глупые окуньки или чебаки от пяти до десяти сантиметров длинной ловились запросто. Привлеченная хлебом рыбка втискивалась через дырку в банку, а выбраться назад, из-за того, что не было места для разворота, она уже не могла и, шевеля плавниками, грустно ждала, пока детская ручонка не перенесет ее из стеклянного плена на кукан.

Что делали с такой мелкой рыбой друзья-рыболовы, я не знаю, уж больно она была несерьезной для еды. Но на удочку специалисты иногда умудрялись ловить окуней и до 20 сантиметров в длину. Тогда рыба в Миассе еще была.

С тех давних пор экология реки вряд ли сильно улучшилась. По крайней мере, я давным-давно не видел, чтобы кто-то купался в тех местах, куда ходили купаться мы. И мои дети, выросшие в этом же районе, никогда не прибегали ко мне за разрешением типа "папа, можно нам с ребятами сходить на Миасс искупаться?"

IV

Были экспедиции и за артефактами. Например, в военное училище за предметами воинской атрибутики: звездами, погонами, стреляными гильзами, эмблемами или далекие походы за реку за стеклянными трубками.

Дело в том, что на правом берегу Миасса, как раз напротив "островка" — того места, где мы купались, располагалась какая-то организация. На берегу на деревьях висели предупреждающие таблички "Запретна зона", и время от времени к реке выходил мужик в форме военизированной охраны, по-моему, даже с винтовкой за спиной и настоятельно прогонял купальщиков, которые эту зону нарушали. Я не знаю, что именно делали в этой организации, но именно там было месторождение, где добывались стеклянные трубки.

Экспедиция была сложной, надо было форсировать реку, на том берегу незаметно для охранника пробраться к складу, где хранились эти стеклянные трубки, натырить их, и уже с добычей опять же мимо охраны, через реку, через весь Колхозный поселок вернуться обратно.

Это вам не компьютерные "контрстрайки" и "сталкеры" проходить, где единственное, что тебе грозит — получение мозоли на указательном пальце от частого тыканья кнопочки мышки. Здесь все реально: вода, охрана, опасности. Адреналин от такого похода куда круче, а авторитет в кругу пацанов значительно выше.

Вы спросите, а на фига они нужны, эти трубки? Но тогда вы не знаете, как здорово раздать эти трубки своим друзьям и играть с ними в войнушку, где используют не пластмассовые автоматы и пистолеты, купленные родителями, а духовые ружья, сделанные из этих трубок. Один край трубки обматывается изолентой, чтобы не поранить язык и губы. Потом заряжаешь трубку мелкими камешками или горохом и, выдуваешь заряд в сторону противника. В зависимости от длинны трубки зона поражения противника достигает пять-семь метров.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное