Жизнь в средневековом городе

Записи велись на восковых табличках. Пергамент, печать, полдюжины перьев, чернила, лента или шнур составляли арсенал письменных принадлежностей. Написав письмо, купец запечатывал его с помощью ленты или шнура и своей печати. Большинство деловых писем было составлено по-французски, но порой корреспонденция велась на латыни, изредка на итальянском или же более экзотических языках, для чего могла понадобиться помощь профессионального писца. Пара столов, три-четыре жестких стула или табурета и немного свечей почти завершали обстановку расчетной комнаты.

Остался неупомянутым, однако, еще один, самый важный, предмет: окованный железом и запертый большим металлическим замком купеческий сейф. И хотя в деловой жизни наличные деньги уже не имели столь решающего значения, как сто лет назад, процветающий купец всегда имел хороший запас серебряных, медных, цинковых денье²⁰ наряду со стопкой пергаментных залоговых обязательств. Ливр и су, хотя и использовались в расчетах по всей Европе, в виде монет не существовали. Единственной значимой монетой, обращающейся в любом объеме, было пенни, или денье, которое чеканили в удивительном разнообразии размеров и сплавов. Монеты, около полутора сантиметров в диаметре и в лучшем случае серебряной на треть, хватало, чтобы оплатить три-четыре часа труда рабочего. Это причудливое разнообразие объяснялось тем, что правом чеканить монеты обладало изрядное количество сеньоров и епископов. Монетные дворы были весьма дорогостоящи в эксплуатации и требовали доходности, рождая соблазн повысить ее за счет увеличения доли меди в продукции. Провенское денье, чеканившееся в «городе-побратиме» Труа Провене, повсеместно славилось своим неизменным содержанием тридцати процентов чистого серебра. Но находились и весьма недальновидные сеньоры, наживающиеся на снижении качества монет. Однако даже они очень ревностно относились к своей привилегии, и фальсификация денег неуполномоченными лицами всюду сопровождалась самыми свирепыми мерами наказания.

Пусть вас не смущает громоздкая система соотношения монет (один к двадцати и к двенадцати) — средневековым купцам она трудностей не доставляла. В конце XII века в Италии появилась новая большая серебряная монета. Итальянский grosso (грош)²¹ равнялся двенадцати денье, таким образом впервые обратив воображаемый солид (су, шиллинг) в реальную монету. Однако в основном он циркулировал в Италии, коммерческий мир которой опережал в развитии остальную Европу.

Купцы из Труа инвестировали свои денье во многое, но в первую очередь — в производство шерсти. Часть сырья они получали от местных овец, но все же лучшая шерсть происходила из-за границы, прежде всего из Англии. Для средневековых жителей Труа поговорка «В Англию шерсть возить» означала то же, что для нас «В Тулу со своим самоваром». Стада длинношерстных овец бродили по лугам и болотам Котсуолдса и Линкольншира, короткошерстные животные — по холмам и торфяникам Уэльса и шотландского приграничья, а также пастбищам Шропшира и Херефордшира. Особенной славой пользовались монастырские стада, например выращиваемые в Тинтернском аббатстве. Большая часть английской шерсти обеспечивала сырьем станки Фландрии, но некоторое количество удавалось привезти во Францию и в Шампань. Труаские купцы покупали также и бургундскую шерсть, лишь немного уступавшую в качестве английской. Приобретая товар в большом количестве, купец получал намного более выгодную цену по сравнению с той, которая была доступна ткачу, закупавшему материал лично. После чего торговец уже поставлял эту шерсть ткачам, указывая, какого плетения ткань желал бы получить. В теории предприниматель продавал свое сырье индивидуальным производителям тканей, а затем выкупал у них уже готовую продукцию, однако, поскольку торговец шерстью имел дело с одними и теми же мастерами, фактически он руководил рассредоточенной по городу фабрикой.

Когда рынок шерсти на подъеме — иначе, впрочем, бывает редко, — ткачи имеют возможность кормить своих детей и жен, обитавших на верхних этажах арендуемых ими жилищ и помогающих прясть и ткать главам семейств. Но как только суконный рынок слабеет, в результате, скажем, войны, разрывавшей все торговые связи, дельцы закономерно переключают свое внимание и капитал в другие области, оставляя семьи ткачей побираться на паперти.

Гильдия ткачей первая приняла в свой состав «странствующих подмастерьев», или «поденщиков». К 1250 году в городах Фландрии таковых находилось немало. Закончив свое обучение, ученик не мог сразу сделаться мастером, но его труд в качестве подмастерья был востребован у торговцев тканями. Даже в хорошие времена такие рабочие подвержены капризам рынка и своих работодателей. Каждый понедельник они собирались на площадях и перед церквями, где мастера набирали рабочих на трудовую неделю. В субботу вечером, спустя шесть дней изнурительной работы от заката до рассвета, поденщик получал причитающееся жалованье и в понедельник снова был вынужден искать себе место.