Жизнь в средневековом городе

Первая ярмарочная неделя была посвящена прибытию и обустройству торговцев — регистрации, распаковке, размещению товара на прилавках. Сама ярмарка открывалась десятидневным Суконным рынком. Итальянские купцы кочевали от одной галереи знаменитых «суконных городов» к другой, изучая рулоны ткани, уже подвергнутой строгой инспекции в месте своего создания, ибо каждый город берег свою репутацию как зеницу ока. Продать бракованную ткань за границу считалось оскорблением, некачественные ткани должны были оставаться на внутреннем рынке. Каждый вид шерсти был сложен по-своему, помогая отличить и одновременно подчеркнуть его особенности. Специалист мог на глаз распознать ткани из Дуэ, Арраса, Брюгге, Турнэ и Ипра — городов, которые вместе с рядом других из «Нижних Земель» и Северной Франции составляли «Ганзу семнадцати городов», объединение производителей шерсти, согласившееся продавать свои ткани исключительно на Шампанских ярмарках.

В каждом городе был установлен свой собственный стандарт рулона: в Провене и Труа его длина составляла двадцать восемь элей (21,3 м); в Генте — тридцать элей (22,8 м) — за исключением алых тканей, их норма была 36 элей (27,4 м); в Ипре — двадцать девять (22 м) и так далее. Специальный чиновник был всегда наготове, чтобы объяснить разницу в длине. Сама единица измерения — эль — тоже варьировалась в разных частях Европы, но здесь стандартом выступал шампанский эль, составляющий примерно 0,76 метра. Хранитель ярмарки был вооружен железным мерилом нужного размера, с которым соизмерялись все деревянные линейки торговцев.

Прилавки суконных галерей представляли собой калейдоскоп цветных рулонов, где были ткани всевозможных оттенков, начиная от экрю, неокрашенных и с минимальной обработкой, до серых, коричневых, киноварных, розовых и алых. Красные ткани, особо ценные и дорогие, являлись специализацией гильдии Arte di Calimala из Флоренции, чьи агенты покупали на ярмарке неокрашенные ткани, которые красили и продавали дороже. Нередко встречались ткани с золотыми и серебряными нитями. Господствовали шерстяные ткани, но встречались также и шелка, прежде всего из Лукки, хлопок из Италии, Франции и Фландрии, лен в виде парусины для простыней, мешков, сумок и одежды, а также пенька для сетей, веревок, тетивы и портновских метров.

Когда заканчивались торги, завершались и нотариально заверялись сделки, были отданы последние распоряжения о доставке товаров, сержанты закрывали Суконный рынок традиционным восклицанием: «Hare! Hare!»[48] — и толпа перетекала к следующему пункту программы. Это были avoir de poids — товары, подлежащие взвешиванию: сахар, соль, квасцы, лаки, краски, зерно, вино. Их привозили из множества разных мест: соль из Салена во Франш-Конте, сахар из Сирии, воск из Марокко и Туниса. Если королевой тканей была шерсть, то в королевстве avoir de poids властвовали пряности. Этот овеянный легендами товар в одиночку обеспечивал делом целые вьючные обозы, галеры, верблюжьи караваны и арабские корабли дау. Пряностей знали сотни — один средневековый список содержит двести восемьдесят восемь наименований⁵¹. Итальянские купцы и сами не представляли, откуда они происходят. Они загружали свои драгоценные грузы в Константинополе, или Акко, или Антиохии, или Триполи, и если спрашивали об их происхождении своих арабских поставщиков, то те лишь пожимали плечами или отвечали нечто странное. Они могли сказать, что корицу получают из гнезд аравийских птиц, предпочитающих этот «ароматный фрукт» в качестве строительного материала. Дерево кассия растет в долинах или у озер, охраняемых свирепыми крылатыми животными. По другой версии, специи собирали египтяне, растягивая сети через Нил.

На Жаркой ярмарке лишь немногие купцы верили в эти сказки. Они знали, что пряности привозят с далекого Востока, с берегов и островов, куда не ступает нога европейца, затерянных в туманах множественных пересказов. Они беспрекословно платили издержки, связанные с трудной и опасной перевозкой грузов на тысячи километров, ведь дорожные пошлины приходилось выплачивать десятками, а караваны охранять. Все затраты должны были компенсироваться ценой. Неудивительно, что фунт мускатного ореха стоил на ярмарке как три овцы.

Таинственность пряностей усиливала их привлекательность. Их основная ценность сводилась к двум задачам: приправа для мяса, жесткость которого требовала долгих часов приготовления, и консервация. В этом смысле одна специя превосходила все остальные: перец. Эти маленькие черные сморщенные ягодки даже вошли в поговорку — «дорог, словно перец». И все же самым дорогим он не был, шафран и корица стоили куда дороже. Однако, продававшийся по четыре су за фунт, перец все же был весьма дорогой и безоговорочно самой популярной специей. Торговцы продавали перец в розницу, по горошине, так чтобы каждая домохозяйка могла купить себе всего одну, если пожелает.