Жизнь в столице

Но, несмотря на тщательную подготовку, мой первый лекционный опыт был ужасен, хотя ранее я выступала на конференциях перед гораздо более серьёзной и многочисленной аудиторией. Это произошло оттого, что к понятному волнению перед лекцией добавилось и присутствие зам. зав. кафедрой Льва Георгиевича Осипова, который пришёл на мою первую в жизни лекцию с инспекцией. А его прихода боялись опытные доценты и профессора. Не исключаю, что он просто хотел позабавиться, но у меня от страха и волнения голос звучал неубедительно, а рука не рисовала на доске, как полагается. Мне он не сказал ничего, но отзыв, что лекция прошла неважно, до меня дошёл. Однако на заседании кафедры об этом не было речи, и я была очень рада. Не могу не похвастаться, что впоследствии я справлялась с этой задачей неплохо и в рейтинге лучших лекторов двух факультетов, на которых я работала, неизменно занимала первое место.

Я читала большие по объёму курсы лекций на двух потоках факультета Промышленного и Гражданского Строительства. Потоки были по 120 человек, а аудитории практически не оснащены ничем, кроме доски с мелом. Приходилось постоянно форсировать голос, нужно было быстро и чётко рисовать на доске без вспомогательных линий довольно сложные схемы и детали. В некоторых аудиториях были проекторы, позволяющие проецировать изображения на экраны. Такие аудитории в начале работы заполучить было не просто, но с повышением статуса у меня с этим не было проблем. Кстати, расписание занятий по институту составляла женщина, и от неё зависело надо ли вставать рано и ехать к первой паре в к 8.30 утра или к более позднему времени. Профессорам обычно назначали лекции на вторую пару, к 10 утра.

Держать большой поток в постоянном внимании задача не простая, но дисциплина на лекциях у меня была, можно сказать, идеальной. Как-то мне удалось с самого начала создать имидж строгой, но справедливой преподавательницы. Однажды Лев Георгиевич, который был свидетелем моей первой неудачной лекции, пришёл ко мне на экзамен послушать ответы студентов. А потом с юмором спросил:

— «Откуда они у вас всё знают?»

Конечно, работала я немало, к лекциям добросовестно готовилась, разработала подробные конспекты и собственные, легко запоминающиеся иллюстрации, в частности в виде иерархических структур, которые я использовала в научной работе. Рассказывала и о новинках по публикуемым источникам, и о личных впечатлениях по следам своих зарубежных поездок.

В моём преподавательском опыте было много забавных случаев. Из-за моей былой моложавости меня часто не хотели обслуживать в преподавательском гардеробе, а студенты присылали мне анонимные записки и стихи лирического содержания. Однажды я пожалела одного беззлобного балагура и решила поставить ему «хор» вместо «уд» чтобы он не потерял стипендию. Но ошиблась и поставила «отл». Я иногда исправляла оценки в зачётках, но всегда в сторону повышения, а в данном случае исправление выглядело бы странным. Студент был счастлив, а я переживала из-за несправедливости к другим более достойным студентам, получившим только заслуженное «хор».

3.3. Партия и депутатство

С 7 класса школы я всеми возможными способами избегала любой общественной работы и, уж тем более, никогда не думала о вступлении в КПСС. Этот мир для меня — скрытой диссидентки, внучке раскулаченного и родственнице врагов народа — был чуждым. Большинство же молодёжного состава кафедры состояло в рядах КПСС, другие туда стремились. Однако вступить было не просто. Партийная организация института была большой, более тысячи человек и основную его часть составляли преподаватели. Для соблюдения некоего равновесия с рабочим классом, последние принимались охотно, а первые ждали особого приглашения. И вдруг такое приглашение обрушилось на меня!

Конечно, оно исходило от Любима Фёдоровича Шубина, который задумал продвинуть меня в депутаты Москворецкого Совета народных депутатов. Видя моё полное смятение, В.М. Предтеченский повёл себя благородно и даже смело, сказав, что я могу отказаться и, пока он здесь, со мной ничего не случится. Другой мудрый человек, с которым я советовалась, напротив предупредил, что отказ от такого предложения может сильно испортить моё положение в институте, и не стоит терять интересную работу из-за формального присутствием в партии. Он и сам в ней состоял и уверял, что в наше время требуются только ходить на собрания и платить взносы. Как я потом узнала, такой подход, например в Венгрии, был доведен до совершенства: все преподаватели поголовно вступали в партию и таким образом оказывались равными в ситуации карьерного роста.

В результате мучительных раздумий я всё-таки, «поступившись принципами», приняла предложение 1975 г. В.М. Предтеченский Шубина Л.Ф. Заявление о вступлении в КПСС я составила в таких расплывчатых выражениях, что при его зачтении на собрании кто-то в аудитории выкрикнул:

— «Да ей в профсоюз надо!»