Жизнь в столице

В период нашего совместного проживания мы старались как можно чаще бывать вне дома. По вечерам ходили на каток во дворе, в кино и в театр. По воскресеньям на целый день отправлялись кататься на лыжах в Битцевский лес, около которого мы потом жили. Возвращались едва волоча ноги от усталости, до того голодные, что жевали в лесу сосновые побеги.

Готовить я не умела, не то чтобы плохо готовила, а просто не пробовала. Мама ограждала меня от домашних работ, только иногда я мыла полы и ходила в магазин. Но в Москве быстро всему научилась. Виталий имел больший опыт, поскольку и в Казахстане, и в студенческом общежитии приходилось готовить самому. Мне он подарил книгу о вкусной и здоровой пище, которая как раз тогда вышла в свет, и я руководствовалась ею долгое время. Потом появилась книга о французской кухне, образовалось моё собственное собрание рецептов на разных бумажках от хозяек из разных городов, республик и стран.

1.2. Выбор работы

Среди задач обустройства нашей жизни работа была одним из основных. Найти работу в Москве тогда ни для кого не было проблемой, и для нас тоже, задача состояла только в её выборе. Сначала я обратилась в головную организацию Проектного института, в котором работала в Новосибирске. Там в процессе беседы мне предложили назвать изображенную на листе деталь, я указала на сделанную в ней ошибку, и меня тут же были готовы принять. Но я взяла время подумать, и остановила свой выбор на Институте по проектированию предприятий текстильной промышленности. Он находился в пешеходной доступности от дома, что большое удобство и редкость для Москвы. Работа была привычная, ничего нового не надо было осваивать, только ознакомиться с действующими предприятиями. Я съездила пару раз на подмосковные заводы по производству синтетики, пропахшие сероводородным запахом.

Отдел был примерно такой же по величине, как и новосибирский, и располагался в таком же большом зале. В отношениях между людьми я не успела, как следует, разобраться, но мне они показались значительно менее тёплыми и дружественными, чем в прошлом моём коллективе. Меня такая ситуация не расстраивала, почему-то появилось ощущение, что нахожусь здесь временно и я начала опять посматривать на объявления о работе, сама не зная что ищу. Однажды мне попалось на глаза приглашение архитекторов в научно-исследовательский институт, и я тут же туда направилась, тем более что это было в двух автобусных остановках от дома.

Оказалось, что отдел только создаётся и состоит из двух человек — начальника и руководителя группы Эльгена Порфирьевича Григорьева. Они развернули передо мной широкие перспективы, но меня не нужно было уговаривать, я и сама хотела попробовать заняться чем-то новым. Так начался мой научный путь. Новая деятельность казалась мне абсолютно не продуктивной по сравнению с предыдущей, где результатом работы были листы с чертежами. Передо мной поставили задачу графически упростить элементы архитектурных конструкций без потери их информативности и приблизить к международным стандартам. Стандартов в наличии не было, ориентиром служили немногочисленные примеры из публикаций. К тому же, после проектной выучки рука не поднималась вносить в изображения кардинальные изменения. Я быстро откорректировала альбомы деталей и узлов и заполняла рабочее время чтением архитектурных журналов и переводами статей с немецкого языка. Тогда, в 1963 году мне впервые попались незнакомые слова, требующие объяснения: «компьютер» и «алгоритм». Сейчас, когда их знают и младенцы, в это невозможно поверить.

Руководитель отдела был немного странным, и я общалась, в основном, с Эльгеном или Эликом, как его все звали. Он стажировался довольно долго в Америке, где поднабрался новых идей и веяний. Он и выглядел «по-американски»: с короткой стрижкой и моложавый, как мальчишка, хотя был даже немного старше меня. Однажды он мне сказал, что ему негде стричься, и я простодушно вызвалась ему помочь, поскольку сама стригла Виталия. Жил он вблизи института по дороге ко мне домой, так что однажды я к нему зашла и постригла. Меня не беспокоило, будет ли кто дома и что он не женат, потому что я не рассматривала его (впрочем, как и всех других) как мужчину, а только как сотрудника. Элик был доволен, сказал, что я поработала как скульптор, но Виталий весьма удивился и пожелал в дальнейшем оставаться единственным моим клиентом.