Жизнь в столице

Между тем, жизнь в стране становилась труднее, магазины пустели, и сбережения населения стремительно обесценивались, в том числе и наши. Чтобы как-то использовать свои деньги, мы решили обзавестись дачным участком вблизи Москвы. Это была нелёгкая задача, но, в конце-концов, Виталий получил участок по Калужскому направлению в 60 км от нашего дома. Он был вдалеке от дачных поселений, вблизи не было ж. — д., и от шоссе надо было ехать не менее 4 км на машине по очень плохой грунтовой дороге. Начинать стройку на участке было сложно из-за дефицита всех строительных материалов, и мы решили попробовать купить сборный финский домик, которые изготавливали тогда в Петрозаводске. Очень кстати я получила предложение от Университета этого города прочитать курс лекций. Попала я в страшный гололёд, что при слегка холмистом рельефе города и моих высоких каблуках было катастрофой. Помню, как периодически падая, передвигалась от гостиницы до Университета по главной седловидной улице.

Добралась и до строительного комбината, где без всякой протекции и мзды договорилась с добродушным директором о покупке домика. Потом Виталию пришлось ещё туда поехать, чтобы оформить поставку в Москву двух домиков (ещё и для его сослуживца). Он захватил с собой большую коробку с коньяками и разными дефицитными деликатесами, чему директор был очень рад. Такие скромные тогда были способы благодарности, их и взятками

1993 г. Дача в Подмосковье

назвать невозможно.

Строил Виталий дом в одиночку от фундамента до кровли и в неблагоприятных погодных условиях. Летом этого года не было ни одного дня без дождя, сеял непрерывно днём и ночью. Попытка привлечь местных мужиков в помощь не имела успеха. После одного дня работы они больше не появлялись. Помогать в строительстве мне Виталий не разрешал, работы были тяжёлые, и я отсиживалась в машине, выходя только под тент приготовить еду на газовом баллоне. Никаких строений, кроме туалета, у нас на участке ещё не было. К октябрю, перед нашей общей поездкой в Западный Берлин, Виталий установил стены дома, перекрытие, стропила и покрыл кровлю профилированным алюминиевым листом. После бесконечных дождей всё вокруг размокло, и при завершении сезона выехать на машине с нашего участка было невозможно. Пришлось прибегнуть к помощи могучего грузовика. Он тащил нас на прицепе по морю грязи, как щенка на привязи, который не достаёт до земли лапами.

В следующем году Виталий настелил полы, а к моему дню рождения установил лестницу с террасы на мансарду. Там на втором этаже мы отметили праздник вдвоём с онемевшими от холода руками. В последующие годы вплоть до продажи дачи Виталий вложил в неё много труда. Для огурцов и помидор он построил теплицу. Обработал участок, завёз туда чернозём, посадил деревья и кустарники, выложил тропинки. Виталий всегда покупал лучшие сорта саженцев, и в результате у нас была смородина величиной с вишню, заросли крупнейшей малины. Чеснок был величиной с мой кулак, а целое поле клубники давало много ягод.

Картошка была нашей особой гордостью. Приятель по гаражу подарил Виталию немного голландских клубней, и мы засадили ими небольшой участок. Виталий за ними ухаживал: несколько раз их окучивал, уничтожал колорадских жуков. Урожай был просто фантастическим. При копке мы, к изумлению соседей, засыпали картошкой весь наш двор и не знали, куда её девать — раздавали и даже часть продали. То же было и с другими овощами: наш московский погреб в гараже был заставлен и завален ими, а помидоры осенью занимали всю свободную площадь в квартире.

Дачный кооператив принадлежал какой — то конторе, связанной с сельским хозяйством. Дачники, будучи специалистами в этой области, соревновались, у кого лучший урожай и ревниво относились к нашим картофельно-овощным успехам. В отличии от них, делающих всё по науке, я познакомилась с местными жителями из окрестных деревень и все советы получала от них. Покупала у них и семена, и саженцы, и мёд, и молоко. Молоко мы покупали у Никанорыча, умного, зажиточного мужика, мастера на все руки. Как-то Виталий спросил у него, почему он не устроит у себя водопровод, ведь речка рядом с домом. Никанорыч ответил, что не хочет вызывать зависть соседей. Его беспокоило и международное положение. Он был уверен, что американцы имеют виды на его землю и могут её отнять, если не вооружаться.

Наши рекордные урожаи требовали не только труда, но и нуждались в воде, которой на участке не было. Частично потребность в ней восполнялась двумя большими, вкопанными в землю ёмкостями под водостоками, которые Виталий установил для сбора воды и купания. Но их не хватало и приходилось носить вёдрами воду из ручья. За питьевой водой мы ездили с канистрами в деревню и приносили из родника около пруда, где купались.