Жизнь в цвете хаки. Анна и Федор

– Мне кажется, ты нарочно так принижаешь себя… Ты себя не знаешь, неуверенная какая-то, почему – не могу сказать. Война ли так подействовала, или что другое, но ты и в самом деле не очень веселая. Я только несколько раз видел твою улыбку, ты бы хоть со стороны на себя поглядеть смогла, как ты хорошеешь тогда. Ты и так красива, а когда улыбаешься, то любо-дорого смотреть. И когда Марко смешил нас, помнишь? Тогда увидел тебя настоящую… Зря ты так… Наверное, некому тебя развеселить, поэтому живешь без радости. Чем ты занимаешься: шитьем, уборкой в доме, в огороде помогаешь, и все это со стариками, которым ты в радость, но не они тебе в утеху. Наверное, я не то говорю, но, как умею, так и думаю. Надо заняться тобой вплотную, развеселить, показать другую жизнь. Нам будет с тобой хорошо, не думай, не сомневайся. Будем жить мирно, дружно, дети пойдут, все будет у нас со временем, как у людей… А мать будет рада, что мы поженимся, ведь я ей все рассказал, ты ей понравилась…

Они подошли к клубу. Там действительно шел какой-то фильм. Их впустили, в темноте нашли свободные места, присели, стали смотреть. Тут уже не до разговоров.

Кино закончилось поздно, на улице темно, нигде ни огонька. Ленту крутили при работе движка. Заканчивалась картина, он останавливался, гас свет, успевая выпустить народ из клуба. Федор взял Аню за руку, она покорно шла рядом, боясь оступиться. Ночи, на диво, очень темные, звезд много, а луна еще не всходила. Так дошли до усадьбы Зарудных, немного постояли, посудили о кино, договорились встретиться еще, как будет у Федора возможность раньше вырваться с работы.

Аня вошла во двор. Везде темно, на окне в их домике горела лампа. Ее ждали, чтобы она не оступилась в темноте.

– Нюра, обожди… Не торопись домой, постой со мной,– вдруг услышала девушка голос Шуры.

Она остановилась, ожидая очередной склоки, упреков.

– Мы не разговаривали с тобой долго после смерти сына… Я сказать хочу тебе, что благодарна тебе за помощь в то время. Ваську ведь почти ты выходила… Шустрый какой растет… А ты сама замуж не собираешься? Надо уже семью заводить… парни есть в поселке, что ж ты одна да одна… так молодость пройдет, а ты все пропустишь…

Аня молча слушала ее, ничего не отвечая, не понимая, зачем Шура завела этот разговор, но подхватывать беседу не торопилась. Девушка боялась снова попасть в немилость непостоянной невестке, даже не знала, о чем говорить. А та продолжала свое:

– У меня вот снова будет дитя – все моему Сергею неймется. Еще эти малы, а он старается,– то ли с усмешкой, то ли злобясь, поддевала она девушку.– А ты тоже уже могла бы иметь детей. Что растрачиваешь молодость? Пока молода, надо вырастить, чтобы потом отдохнуть…

Аня не знала, что и подумать, а говорить и вовсе ничего не хотела: все ее слова сноха может повернуть во вред. Уж такой человек та была: семь пятниц на неделе. И сейчас зачем-то остановила, будто вынуждая откровенничать.

– Шура, что ты хочешь от меня услышать? Какая разница, пойду я замуж или одна останусь, кому дело до этого… Я ничего и не думала. Ты рожаешь детей для себя, твоя семья, ты сама знаешь, что делать, как планировать жизнь…

– Да что я знаю?!– со злом вдруг сорвалась Шура.– Разве можно тут планировать: мужик он есть мужик, захотел и сделал ребенка, а я хочу или нет, никто не спрашивает… Куда денешься – такая жизнь… Я тоже хотела бы и погулять, и в кино сходить, да как тут вырвешься: орава есть просит, только успевай обстирывать да жрать готовить.

– Ты хочешь, чтобы и я так жила замужем? К чему этот разговор, Шура? Уже поздно, тебе бы отдыхать надо, а ты и не ложилась еще… А завтра новый день, новые заботы…

– Да ни к чему… Я же все время одна и одна, никуда не хожу, ни с кем не вижусь… Ты права – бесконечные заботы… Я так… просто хотела хоть с тобой поговорить, мы же родня все-таки… Ты ж не обижайся на меня…

Аня поняла, что Шура чего-то недоговаривает, на что-то намекает, но прямо стесняется или побаивается сказать.

– Шура, пойду я отдыхать, уже заждались меня: им спать пора, а я все не иду… Давай завтра поговорим, если хочешь…

– Завтра я уже не скажу тебе того, что сегодня хотела, только ты слушать не хочешь…

– Ну так скажи, что задумала? Я и спрашиваю тебя: чего ты от меня хочешь? Я мешаю вам жить, что ты меня замуж толкаешь? Или ты о другом хотела сказать, не темни?– устало проговорила девушка, собираясь уйти.

– Нет, ты правда не понимаешь ничего?– спросила Шура с каким-то надрывом.

– Да что я должна понять? Ты толком-то скажи, не тяни…

– Ты ж видишь, какая у нас с Серегой семья большая? Надо дом ставить… большой, чтобы всем места хватало,– начала сноха.

– Так в чем же дело – ставьте… Я тут при чем?– отмахнулась Аня.

– Как ни при чем? Очень даже при чем… Ты ж приехала сюда, отец должен тебе дом поставить, а нам ничего не достанется.

Аня оторопела:

– Почему отец должен мне дом ставить? Ты о чем речь ведешь? Зачем ты меня смущаешь такими разговорами? Я в этих делах не разбираюсь и не хочу разбираться… Это уж без меня…