Читаем Жизнь во тьме. Детство и юность полностью

Жизнь во тьме. Детство и юность

Книга о не лёгком жизненном пути и набранном опыте, при сотворении которой автор вывернул себя наизнанку, буквально соскребая с себя последний пепел, чтобы развеять его по ветру… Прилагаемая книга предназначена исключительно для серьёзного чтения. Создана в ходе психологической реабилитации при поддержке психолога и защищена законом Российской Федерации.Содержит нецензурную брань.

Рая

Биографии и Мемуары / Документальное18+

Рая

Жизнь во тьме. Детство и юность

Не рекомендуется лицам, не достигшим 18 лет!

Эта книга – исповедь. Исповедь человека, вышедшего из тяжелейших жизненных испытаний и трудностей – Человеком. Здесь не будет ни одного преувеличения или недооценивания, не будет пафоса, сарказма и шуток. Всё написанное является правдой. От первого дня жизни до окончания написания книги. Я посвящаю мой длинный рассказ всем, кто запутался в прошлом, настоящем, и не знает, как перешагнуть через свои страхи и уныние, чтобы идти в будущее.




Первый день жизни и первое испытание для меня и Матери…


Вторые роды дались моей Матери сложно. Ситуацию осложняли многочисленные депрессии, появляющиеся у неё после очередных решений людских проблем и споров.

На календаре – сентябрь 2001-го. Идёт лёгкий дождь, светит солнце, воздух тёплый. Спустя много часов день сменился ночью, а нежная погода – ливнем, молнией и грозой. В первые часы после рождения с нами всё было хорошо, даже позитивно – взяв меня на руки, врачи сказали:

– Посмотрите, какая у вас девочка!

Мои первые младенческие действия, как выяснилось, озарили всех светом, все улыбались и смеялись – новорождённая сразу открыла глаза, с удивлением и спокойствием рассматривала родильный зал, врачей и Маму, не спуская со своего лица улыбку. Но вскоре пришла нежданная проблема – пострадали лёгкие. Понадобилась трёхнедельная госпитализация с интенсивным лечением. Все переживали и молились. Женщине, которой во всю мощь овладели материнские инстинкты, которая испытывает любовь к собственному ребёнку, воспринимать предупреждение «Если не останетесь в больнице, то ваш ребёнок может заснуть и больше никогда не проснуться.» крайне непросто… Я её понимаю. Потому что знаю что такое привязанность к своему малышу с первых недель его зарождения… Но об этом позже.

11 октября 2001 года нас выписали из роддома. Необычное совпадение, но по прогнозам и расчётам акушеров-гинекологов моё рождение должно было выпасть именно на эту дату, родилась на три недели раньше.

В день выписки была прекрасная ясная и тёплая погода – бабье лето во всей красе! А воздух – цветочный, освежающий!… Я же в свою очередь позанималась любимым делом – рассмотрела окружающую среду, улыбнулась – и канула в «сладкий» сон. Мы уехали домой.


Разлука с Мамой


Как и любой младенец, я до года была неспособна помнить что-нибудь долго в силу физиологии. Я не помню себя в том возрасте. Но отсутствие Мамы чувствовала очень тонко, как и мир в дальнейшем… С середины 80-х до начала двухтысячных для России настал тяжёлый экономический период. Мама была вынуждена отвезти меня к Бабушке. Ей надо было усиленно работать, чтобы достать денег на наше содержание, половину зарплаты она высылала Бабушке.

На протяжении 2,5 лет я почти не видела Мать, и сильно тосковала по ней, испытывая душераздирающую нехватку энергии и материнского тепла, которые должны устанавливаться в процессе эмоционально-телесного контакта в такой важный возраст… Верно, что тот, кто умножает познание, умножает и печаль: когда пришло время мне отправиться домой – в 3 года и 1 месяц – у меня появилась первая мудрая мысль-установка «Надо беречь Маму и больше о ней заботиться».


Редкое и быстрое счастье


Эта глава будет мелькать среди других глав периодически. В них я напишу о запоминающихся событиях. Они делали меня чуточку счастливой.

Конечно, первым делом дитя радуется Матери!… В час возвращения домой вместе с Мамой я впервые испытала большое счастье.

Была бодра и весела на Таинстве Крещения своего!… То ли Бог, то ли генетика, – не хочу разбираться, кто или что – не обделили меня памятью и активной благополучной осмысленностью, осознанием. За это всегда благодарю. С года я долго хранила в памяти увиденное и услышанное. Помню расписные стены и потолки Церкви, её уют и медовый запах церковных свечей.

24 октября 2002 я обрела духовных: Мать, Отца и родственников – тех ещё весельчаков, в лучшем смысле этого слова, но мудрых и терпеливых.


Первая встреча со смертью


Впервые я увидела смерть в 3 года и 9 месяцев. Причём страшную… Погибла женщина. Выпала из окна. При каких обстоятельствах – мне неизвестно. Эту трагедию быстро замуровали, чтоб никто не видел. То, что я увидела дало мне страх, шок и кошмарные сны.

Решила полюбопытствовать. Подошла к двери, открыла её, вышла и спустя несколько минут заметила женщину, практически без сознания падающую вниз – на землю. Её голова почти оторвалась от тела. Кровь – повсюду. Мясо – повсюду.

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное