Жизнь вопреки

Силы противодействующих демократическим реформам были разобщены, они не имели явно выраженного лидера. У них не было экономической концепции, им нужна была помощь третьей силы, которая существовала как некое предощущение. Они нуждались в поддержке более широких слоёв общества и предположительно имели её в лице директорского корпуса ВПК и Агропрома, лишившихся монопольности, и ещё КПСС и РКП. Да и провинциальная исполнительская власть, имевшая партократическое происхождение, только условно могла считаться властью демократической. И всё-таки инициаторы путча совершили два очевидных просчёта. Переоценили авторитет вышеназванных сил, якобы их предполагаемых союзников, степень их влияния на массы, им подвластные. Поддержка директорского корпуса не значит – поддержка завода. И, во-вторых, они сочли недовольство политикой Горбачёва – недовольством всеобщим. К тому времени рейтинг Горбачёва опустился до самого низкого уровня в его биографии 10–12 %.

К этому добавили неустанное декларирование реформ при их полном отсутствии. Чисто эмоциональное восприятие – либералы провалились, либералы не могут.

Я остановился на этой теме подробнее, чем хотел, потому как в связи с 25-летней годовщиной этого события абсурдных оценок было сверх меры. От бредового утверждения – мы утратили шанс спасти СССР, на чём настаивали два политических антипода, Жириновский и Зюганов. Жириновский не устаёт повторять, что он был первым, кто поддержал ГКЧП. Притом амбициозная глупость запоминается более, чем нечто иное; Владимир Вольфович неудержим в своих претензиях на роль пророка называть ГКЧП революцией. Причём в стране, пережившей Октябрьскую революцию, которая её практически и образовала, так в ближайшем будущем появился политический бренд СССР, по сути социалистическая империя. И при этом называть политические потешности, такие как «ГКЧП», революциями – унизительно и безграмотно.

Желание дающих подобную оценку, а этим занимаются в первую очередь политологи и чиновники тех времён, как и впрочем журналисты того времени, – это осознанное завышение значимости времени, которое они пережили. Потому как быть участниками бунта управленческой верхушки, утратившей свой авторитет у народа, над которым они властвовали, не столь значимо, нежели быть участником революции, которую в силу краха ГКЧП они выиграли. Отсюда завышение оценок пережитого ими. Когда ты был в эпицентре этих событий, как их участник, – слушать эти декларации якобы революционеров с одной стороны смешно, с другой досадно, ведь несут эту хрень люди, хотя и не слишком значимые ныне, но известные, а порой и уважаемые до сих пор. Назовём это для успокоения – уставшей мудростью.

Но жизнь продолжалась. Путч 1991 года и события 1993 года уже давно остались позади, как и годы моего руководства созданного мною вместе с командой Российского телевидения и радио, а также отданные созданному мной издательскому холдингу «Пушкинская площадь», куда вошли еженедельники «Алфавит», газета «Вёрсты», журнал «Ах», еженедельник «Совершенно секретно».

С точки зрения замысла это было значимая суммация, с точки зрения воплощения она бесспорно состоялась, но мы стали участниками иной жизни, когда капитализм и его правила превратились из теоретических в практические. Мы все были выходцами из СССР и тех советских и значимых СМИ, которые все без исключения были государственными. Такие журналы, как «Знамя», «Современник», «Новый мир», «Молодая гвардия», «Коммунист», «Сельская молодёжь», «Смена», «Огонёк»; и перечень газет был столь же значим – «Правда», «Комсомольская правда», «Известия», «Труд», «Сельская жизнь».

Здесь действовал твёрдый закон. Владелец вкладывает средства в эти СМИ, и вся прибыль от их продажи поступает владельцу, т. е. государству. А главная задача этих СМИ поддерживать и олицетворять идеологию этого государства, имя которому Советский Союз. И вдруг в 90-е годы одномоментно всё рухнуло. Государство утратило статус социалистического и превратилось в капиталистическое.

СМИ получили полную свободу.

И они оказались в мире капиталистическом, в котором правил бал рынок, и как девиз – слова Ирины Хакамады: «Не надо суетиться. Рынок всё отрегулирует».

С этой минуты СМИ выступают как владельцы и издатели собственных изданий, они оплачивают труд журналистов и не только, но и печать СМИ и их распространение. Поэтому главной проблемой становится вопрос денег. Где их взять и кто их даст? Свобода великое достояние жизни, но, как показала практика, она дорого стоит.

Естественно, атмосфера повседневного существования СМИ изменилась полнообъёмно. И на вопрос в стиле Владимира Высоцкого «где деньги, Зин?» ответ в том же стихе – «у тех, кто держит магазин» – проще говоря, у богатых.