Жизнь вопреки. Узники сферы

Крестьянин Карасев, взрослый мужик и справный хозяин словно ребенок испугался и стал его искать взглядом и не мог найти, зато очень здорово обещал на всю округу, как при следующей встрече снимет ему портки и пройдется широким ремнем.

Потом пробормотал о том, что так не бывает и надо передохнуть и пошел прочь. Так мальчик узнал, что если под невидимостью он держит что-то в руках, то это также становится невидимым. Потому что кусок хлеба тоже стал исчез.

Тогда-то он стал применять невидимость.

Просто проговаривал про себя: — «Хочу стать невидимым! Хочу стать невидимым!»

Сначала медленно, а потом все лучше и лучше у него получалось это делать. Он даже научился понимать, когда невидимость работает. Тогда по его коже проходились мурашки и на нее словно пленку натягивали.

Лето и осень прошли достаточно богато.

Яйца, забытая еда, овощи и фрукты. Все, что неровно лежало, кралось. По деревне ходили слухи один другого краше: о темных силах, о том, что они прогневали злого духа, и что домовые чудят.

Несколько раз даже приезжал настоящий маг, да только Володька в эти дни из дома и носа не показывал. Поэтому его и не вычислили.

Уже была поздняя осень, когда Володька внезапно осознал, что его ждут трудные времена. Огороды были почти убраны, фруктовые деревья почти перестали плодоносить, даже куры и те стали меньше нестись.

Все говорило о том, что начинались голодные времена. Володька пытался сделать хоть какие-то накопления, но было бы что тянуть. В хлеву, в сене ждали своего часа несколько мешков с яблоками, картошкой, морковкой и капустой. Не очень хорошие, но поголодав он сообразил, что необходимо иметь хоть какой-то запас.

Этого было мало, но рассчитывать на что-то другое не приходилось. И так некоторые хозяйки обсуждали следы босых ног на своем подворье хотя все свои уже давно ходили в обувке.

Он стал осторожнее, стал думать, как пробраться, не оставив следов, но на тот момент он был еще больше ребенком и на этом погорел.

Тогда Володьку опять поймали. Не с поличным, а просто он не смог пройти мимо, когда соседскому мальчишке подарили желтую машинку, которая сама ездит. Маленькая, красивая, с наклейками, ничего похожего ни у него, ни у кого-то другого из детей просто не было.

Он не думал о последствиях. Он не думал, что мать мальчика, тетка Клара, периодически подкармливала его то куском хлеба с молоком, то блином с куском жареного мяса.

Он ни о чем таком не думал, он думал о том, чтобы стать обладателем желтой машинки.

Едва ее сын отвернулся от подарка, а двор опустел от друзей, игрушка тотчас же была украдена и занесена домой.

Даже спустя длительное время. Он до сих пор помнил тот восторг, который испытывал все, то время, которое он провел с игрушкой. Вот только через несколько часов восторг поутих.

Игрушка осталась игрушкой, а есть через несколько часов игры хотелось зверски. Выйдя на «охоту», он сразу отвлекся на развлечение и в животе очень бурчало.

Как уж местные мальчишки додумались посмотреть у них во дворе, он не знал, но зашли. А увидев его развлекающегося с машинкой, разговаривать не стали. Дети крестьян, выросшие на молоке и картошке, раннем труде и невзгодах, с огромным негативом отнеслись к воровству и со всей обстоятельностью наваляли ему.

Тогда он потерял передние зубы, которые на тот момент не собирались вываливаться. Синяки по всему телу и боль в ребрах.

Ему припомнили все. И попрошайничество, и голодный вид, и воровство продуктов, которые хоть и не смогли доказать, но виновный в данном деле им уже не был нужен.

Вернувшаяся ночью мать только добавила, причем сильно.

Что уж послужило причиной он не знал, может, множественные удары по голове, может выбитые зубы, но в тот вечер магия никак не хотела слушаться и спрятаться он не смог.

Тогда во время избиения матери он потерял сознание, а потом сил хватило только на то, чтобы залезть под одеяло на свой матрас и спрятаться там.

В себя он приходил тогда дней десять, мать била так сильно, что правая нога ниже колена посинела и он не мог на нее опереться.

Голова кружилась, а первые дни его рвало.

Наверное, он бы не пережил ту зиму, мать топила очень мало, в доме была низкая температура, но именно тогда к ним пришел полицмейстер, что он хотел проверить сведения по машинке или по воровству было уже не важно.

Он захотел увидеть ребенка и увидев, потерял дар речи.

Пришедший на крик матери Володька явил собой ожившего мертвеца, а не ребенка. Он видел свое отражение в зеркале, поэтому навсегда запомнил, как выглядел.

Укутанный в старое грязное одеяло заросший чумазый ребенок, до сих пор со следами кровоподтеков. С синяками и красными словно у вурдалака глазами, заставивших полицмейстера вздрогнуть.

А когда он все же собрался с мыслями и прикрикну, чтобы мальчик снял одеяло. Пришел в еще большее обалдение, которое сменилось яростью.

Грязная, в подтеках бурой крови, некогда белая, майка на три размера меньше, синяки на всем теле и разбухшая нога. Если добавить к тому, что он был без трусов и стоял босиком на холодном полу, то странно, как полицмейстер не прибил мать на месте.