Жизнь вопреки

Она всегда засыпала, крепко и глубоко, в двенадцать часов. Но в этот раз задержалась, пропустила свое время, приблизилась к этому тревожному ночному «часу волка», когда все демоны из очищенной, отфильтрованной памяти вдруг выползают из засады и впиваются своими когтями в душу, потерявшую на мгновение защитную броню.

Она все никак не могла оторвать от себя отчаянный, страдающий, молящий взгляд Фени, в котором сквозь мрак боли пробивался слабый луч напрасной, бесполезной, такой жалкой надежды. Неужели она так хочет жить, эта никому не нужная, больная и, наверное, умирающая собака, которая знала только голод и холод…

Но не в ней, конечно, дело. Взгляд собаки разбудил в Валерии острую жалость к себе. Она бросилась к компьютеру и открыла альбом со всеми семейными фотографиями. Вот она, ей пять лет, она хороша, как ангел, а в глазах… В них как будто такая же надежда, как у Фени. Строгая, неуверенная, напряженная. Эта девочка не боится смерти, она только страстно хочет, чтобы жизнь была без слез и боли, и почему-то не уверена в том, что так может быть. И ведь действительно. Валерия вспомнила все свои обиды, переживания, унижения, все тайны, которые она не разделит до конца жизни ни с кем. Как Феня. Дорогой папочка, твои деньги и твоя любовь – это защита не от всего. Леонас, ты со своим прекрасным и ненавистным лицом по-прежнему здесь. Я не смогла тебя уничтожить в альбоме. И я еще раз благодарю и проклинаю тебя за ту любовь, которую узнала. За боль и страдания.

Валерия уснула в слезах и утром с трудом выбралась из их пелены. Открыла дверь в кладовку и увидела, что собака мертва. Она спустилась на первый этаж, где жили дворники-мигранты, и попросила их убрать труп и помыть кладовку. Когда все было закончено, обзвонила самых озабоченных соседок и сообщила о своем несчастье.

– Она ушла. Я делала все, как вы говорили. И вызывала всех этих врачей. Но никто ничего не мог поделать. Наверное, рак от голодной жизни. Да, конечно, вызвала «Ветритуал», персональная кремация. Все по высшему разряду.

Они рыдали и говорили свои дурацкие слова про радугу, на которую ушла Феня, откуда она всегда будет благодарить свою спасительницу.

К полудню Валерия была в полном порядке, даже лучше, чем обычно. Как будто ночные слезы смыли следы тяжелых мыслей и чувств с сердца и памяти. И воздух в квартире чище без этой грязной собаки. Была суббота. Валерия оделась, повязала голову черным кружевным платком и отправилась в магазин. По субботам она всегда покупает там бутылку дешевой водки и полкилограмма колбасы.

Вечером она, услышав звонок в дверь, открыла, не глядя в глазок. Она ждала его. Степан, сосед с первого этажа, бывший слесарь, а теперь просто пьяница и побирушка, дохнул на нее в прихожей уже готовым запахом перегара. Валерия провела его на кухню, где стояли бутылка и тарелка с нарезанной колбасой и кусками черного хлеба. Он по-хозяйски скептически осмотрел неизменное меню и достал из необъятного кармана пакет с куском сала и двумя солеными огурцами. Сначала выпил без закуски половину бутылки. Потом заулыбался, начал рассказывать свои дурацкие истории и поедать содержимое тарелок. Алкаш: в трезвом состоянии у него и аппетита нет.

Валерия со скрытым нетерпением ждала, когда трапеза подойдет к концу, затем положила перед Степаном конверт. Обычно он его, не глядя, клал в карман. Но на этот раз открыл, достал пятитысячные купюры и медленно пересчитал.

– Не, мать, – уставился он на нее уже плывущим взглядом. – Не пойдет. Цены растут, и моя поднялась.

– С чего бы это?

– Со всего. За квартиру задолжал, нога почернела, вдруг гангрена. Доктор, то да се. Ты скажешь, мои проблемы. Но есть и твои. Тот ломик я не выбросил и даже не мыл, чтобы следы сохранились. Аккуратно завернул и хорошо спрятал, кроме меня, никто не найдет. И разговорчик наш три года назад я записал, храню, как дорогую память. Так что понимаешь: интересно будет многим.

Валерия молча встала, подошла к буфету, достала из выдвижного ящика еще пять таких же купюр и положила перед Степаном.

– Другой вопрос, – он с трудом поднялся.

Для сильного опьянения ему требуется все меньшее количество спиртного. Может, и на самом деле гангрена. Если повезет.

Валерия проводила гостя до лифта. Его пришлось долго ждать. Рядом была лестница вниз, довольно крутая. На мгновение она представила себе, как сталкивает эту пьяную сволочь. Он летит кубарем, ломает себе шею. И вся эта история кончается… Но нет, оно того не стоит. Он прекрасно знает, что одно дело шантаж, другое – пойти и признаться в убийстве. А ее заказ – тут его слово против ее. И кто он, кто она: все эти его улики исчезнут, как только он их достанет. Вопрос денег. А он в тюрьме и недели не протянет.

В квартиру Валерия вернулась совершенно спокойной. Сказать, что Степан заслужил эту еженедельную подачку, – ничего не сказать. Он просто не в курсе расценок. Тогда, в пору терзаний Валерии из-за идиллии Леонаса с другой женщиной, Степа реально подыхал от голода. Они помогли друг другу. Свершилось возмездие.