Жизнь взаймы и без гарантий

— Извини, я не подслушивала, но… но вы со следователем говорили довольно громко… Ты мне не доверяешь, ты даже друга своего посылал ко мне на работу… — Чувствовалось, что девушка вот-вот разрыдается. — И потом ты все время у меня выпытывал, выспрашивал, а сам, оказывается, все уже и так знал и даже следователю рассказал, что никакая я твоему брату не жена, а просто посторонняя женщина…

— Так, Ань, давай-ка, наконец, поговорим с тобой нормально. Без недомолвок, намеков и прочей ерунды. — Артем усадил девушку на узкий кожаный диванчик и опустился рядом. — Ты права, я многое знаю, еще кое о чем догадываюсь… но полной картины без твоего откровенного рассказа все равно построить не получается. — Он обнял Ангелину за плечи. — Хватит уже темнить, а?

— Значит, ты все-таки мне не доверяешь до конца? А я думала…

— Ну что ты думала? — слегка раздраженно отозвался Артем. — Скажи, как бы ты чувствовала себя на моем месте, а? Ну, попробуй поставь ты себя на это самое место! Мне сообщают, что мой брат убит. Я срочно приезжаю сюда и обнаруживаю в квартире абсолютно чужую женщину, которая утверждает, что она ЖЕНА! Ну и, само собой, законная наследница. Но я-то прекрасно знаю, на ком Олег собирался жениться. Дальше — больше: появляется смазливый адвокат, потом вдруг возникает откуда ни возьмись бывшая невеста и начинает нести несусветную чушь о своих отношениях с братом… Да у меня просто волосы на голове зашевелились от этого вашего наглого вранья. А если еще учесть, что сразу после посещения убитой горем вдовы брата меня кто-то чуть не угрохал прямо около его дома…

— Да… я понимаю, — вздохнула Аня. — Наверное, надо было сразу все тебе рассказать. Но и ты тоже меня пойми, столько всего про тебя Гелла наговорила… Я тебя начала бояться еще до того, как первый раз увидела, а уж потом… — Девушка кончиками пальцев вытерла слезы и улыбнулась. — Ты был таким злым и страшным, когда ночью ввалился в квартиру. Да еще это ваше сходство… У меня душа в пятки ушла.

— Ну а теперь? — Артем притянул Аню поближе к себе и потерся щекой о ее волосы. — Теперь-то хоть ты меня перестала бояться? Или по-прежнему душа в пятках сидит?

— Честно? Гелла мне про тебя такие страшные вещи рассказывала… Но я не могу в них поверить.

— Почему?

— Это трудно объяснить. — Девушка немного помолчала. — Просто я не могу соединить тебя и то, что про тебя говорят.

— Но ты ведь совсем ничего про меня не знаешь… Ну, кроме того, конечно, что от Геллы узнала…

— Мне кажется, ты хороший человек… вернее, я уверена в этом, я так чувствую. — Ангелина посмотрела в глаза собеседника и улыбнулась. — А хороший человек не мог натворить всех этих ужасов. Я никогда не поверю, что ты мог обокрасть отца, предать больную мать… Ты не обижайся, пожалуйста, — увидев, как потемнело лицо Артема, заторопилась девушка и сжала своими еще мокрыми от слез пальчиками его руку. — Я понимаю, тебе неприятно, но мы должны и об этом поговорить, чтобы между нами не осталось недопониманий… Я не знаю, что у вас тогда произошло и почему ты поступил именно так, а не иначе… Но я верю, что ничего плохого ты не хотел, так сложились обстоятельства…

— Да… действительность не всегда бывает такой, как ее видят окружающие… — глухо отозвался Артем, не глядя на собеседницу. — И не всегда все зависит от нас… Ты хочешь услышать, как все произошло на самом деле?

— Нет, не хочу, — покачала головой Ангелина. — Я же вижу, тебе неприятно вспоминать… Да и что это теперь изменит?

— Неужели тебе не интересно?

— Я не любопытна… Захочешь — потом когда-нибудь расскажешь. Да и что изменится от твоего рассказа? Ты ведь можешь сказать все, что угодно. Правда? — Она улыбнулась. — И предо мной все равно встанет тот же вопрос: верить или не верить? Так вот я для себя уже решила: я тебе верю.

— Спасибо… Спасибо за понимание… И за то, что избавила от объяснений.

Артем поднялся с диванчика и подошел к окну. Он молча стоял, вглядываясь в пейзаж за окном. Аня тоже сидела тихонько, понимая, что слова здесь излишни, Артему нужно немного побыть наедине с самим собой, чтобы справиться с волнением и тягостными воспоминаниями, волей-неволей всплывшими на поверхность.

Минуты через три он обернулся.

— На улице еще темно, оказывается. — Голос его звучал абсолютно спокойно и ровно, только в глазах появилась печаль. — Я думал, утро уже давно… Ночка выдалась длинная.

— Да. Но уже светает…

— Так что там у вас с Олегом все-таки произошло? Расскажи, и покончим с этим…