Жизнь за ангела

Обстановка все более накалялась. Оставаться в доме Ольге с детьми было нельзя. Конечно же партизаны и Николай не доверяли этому самому переводчику, поскольку он являлся свидетелем и мог как считали всех выдать в любой момент. Немцы предприняли сдержанную тактику и от карательных мер решили все-таки пока воздержаться, им гораздо целесообразнее было раскрыть всю цепочку, чтобы выйти на след партизанского отряда и его уничтожить. В партизанском отряде был разработан определенный план. Поскольку немцев было всего двое, Ольга должна была подсыпать снотворное в еду или чай, после чего, как только немцы уснут, впустить партизан, который их добьют и уйти вместе с детьми.

– Завтра, вечером, примерно в это же время, мы за тобой придем, заберем тебя и детей. Вечером, за ужином, подсыплешь немцам снотворное, в еду или в чай. Как уснут, дашь условный сигнал, посветишь в окно лампой, откроешь мне дверь. Пока спят, уберем их по-тихому, без лишнего шума.

– Иоганна тоже убьете? Он же тебя не выдал. – Ольга вдруг заколебалась.

– Нашла кого жалеть… Ты детей пожалей!

– Н-е-е-т… Коля, я не могу…

– Сделаешь, как я сказал! Если немцы тебя возьмут, всю ячейку раскроют.

– Я не скажу ничего!

– Выхода нет… Детей погубишь и себя тоже! – настаивал муж. – На, возьми, пакетик со снотворным. Ты все поняла?

– Да.

Когда Николай уже уходил, его заметил тот самый немецкий офицер, он немедленно бросился за ним в погоню и открыл стрельбу. Мужчина успел перемахнуть через забор и скрылся. Иоганн же, услышав стрельбу немедленно вышел из дома и с ужасом наблюдал картину происходящего.

– Партизаны у нас под носом, а мы ничего не замечаем! Я только что его упустил! – Взбешенный Гюнтер, зайдя в избу схватил хозяйку за волосы.

– Партизан? Это партизан? Отвечай!

– Нет…

– Кто это?

– Я не знаю.

– Скажи ей, что её ждёт за связь с партизанами. – лейтенант обратился ко мне. Я схватился за голову. – Что вы наделали… Вас повесят! Испуганная женщина была в слезах. Гюнтер приставил к виску Ольги пистолет и потащил ее к двери.

– Мама! Мама! – испуганная Валентина прижимала к себе брата.

Офицер поручил мне следить за детьми, закрыв их в комнате, а сам повел Ольгу в комендатуру. Что делать? Я метался, мысль оттого, что погибнут дети и я буду к этому причастен не давала мне покоя. Как я смогу потом жить, зная, что их смерть на моей совести?

– А если я их отпущу? – мелькнуло в голове. – Что будет со мной? Меня самого отправят под трибунал и обвинят в сговоре с партизанами. А какая разница? Сдохнуть раньше или позже? Не сейчас, так в бою или на очередном задании… Черт! – я метнулся к Валентине и велел убираться отсюда, ка можно быстрее, при этом специально открыл окно и создал вид, что дети сбежали.

Ольгу сразу же подвергли допросу, но она упорно молчала. Как я и полагал меня тоже вызвали на допрос.

– Вы что, действительно никого не видели? Партизаны у вас под носом, а вы ничего не замечали? Ни вы, ни г-н лейтенант? – допытывался комендант. Изо всех сил я начал отпираться и строить из себя дурака. Признал только одно, что виноват, и когда дети убегали выстрелить в них, я не мог! Мне не хватило решимости и просто было их жалко. В итоге мне сделали строгий выговор, списали все на халатность, при этом учли мои прошлые боевые заслуги и то, что я был отличным переводчиком, в услугах которого нуждались. Каким чудом я смог так легко отделаться, я не знаю!

Вскоре один из полицаев выследил пятнадцатилетнюю Алену Демидову, которая была связной, обнаружил девушку в момент, когда та делала закладку. Вскоре, партизан казнили на площади. Мне очень жаль, но что-либо сделать еще, было не в моих силах!

Все это невероятно выматывало и без того мои напряженный нервы.

Глава 19

После тех самых тяжелых потерь, который понесла наша дивизия под Москвой, она признавалась боеспособной лишь частично. Нас в основном держали в резерве, и мы охраняли лишь небольшой участок фронта восточнее Вязьмы. Пополнения, чтобы сразу же восстановить нашу численность нам было ждать неоткуда. Прежде, чем прислать новобранцев, их надо было еще хоть как-то подготовить и обучить, в то же время, как опытных солдат, что были с начала летней компании, оставалось немного. Иногда только некоторые части нашей дивизии кидали то на один участок, то на другой, как вспомогательные. Локальные стычки и бои местного значения все же случались.

В октябре 42-го, на одном из заданий, погиб командир взвода и ефрейтор, Ганс Шварц, несколько наших солдат получили ранения. Оказалось, что русские заминировали подходы к своим позициям, наш сапер не успел обезвредить все мины, и мы еле-еле успели унести ноги и вытащить наших раненых. После этого обязанности командира взвода взвалили на меня, поскольку даже более подходящей кандидатуры не было. Все мои мечты об отпуске оставались только мечтами, что меня просто злило невероятно!