Жизнь за бессмертие

– Сюда нельзя, – качнул головой седой. – Кстати, Кедров звонил и сказал, что за домом Богатыревых наблюдают двое. По документам литовцы, из Клайпеды. Проверяли их по розыску и по Интерполу – ничего. Хозяйка говорит, спокойные парни. Кедров беседовал, говорит, вели себя спокойно, не нервничали. Он их на феню проверил, – усмехнулся седой. – Не отреагировали. По-русски говорят отлично. Литовский тоже оба знают. Вроде обыкновенные парни, но что-то в них проскальзывает такое, что Кедрова насторожило. Слишком много внимания Богатыревым. Как раз насчет Евгении вопросы задавали хозяйке. Ну а та Кедрову шепнула. Вот вроде и все.

– И как же нам с Евгенией поговорить? – задумчиво спросил помощник прокурора.

– Поедем к Кедрову, – кивнул седой. – В штатском, ну а потом в медпункт зайдем. Там и поговорим. Надо и на этих двоих заодно посмотреть.

Москва – Рязань

– Подожди, – сбавив скорость, остановил машину Чижиков. – Повтори, что ты сказал? – Сидевшие на заднем сиденье «рено» Елена и Лида, замолчав, уставились и него. – Понятно, – пробормотал Чижиков. – А это, собственно, вполне может быть. Точнее, наверное, так и было. Так, – кивнул он. – Я перезвоню потом, а сейчас своему начальству сообщу эту версию. Сам понимаешь, время не ждет.

Поезд Саратов – Берлин

– Заснул, – прошептала Элен.

– Интересно, как там Барт? – спросил Стэнли. – Пойду посмотрю?

– Иди, – согласилась она. – А я пока переоденусь.

– А ты умеешь с ребенком обращаться, – кивнул на сопевшего малыша он. – Где научилась?

– Приходилось, – вздрогнув, порывисто отвернулась она.

«Значит, у нее был ребенок», – подумал Стэнли.

– Ну, я пойду. Если что – стучи, – поднялся он.

– До утра, – вздохнула Элен. – Я переоденусь и лягу. Устала я.

– Я думал, в Берлин самолетом, – процедил Гимнаст. – А мы в Саратов. Еле успели на поезд. Кстати, не думал, что есть такой поезд, – удивленно пробормотал он.

– Не поезд, – поправила его Эльза. – Прицепные вагоны. Обычно в них ездят так называемые поволжские немцы. Но нас не просто так в этот вагон посадили. В Мичуринске, такая станция есть, к нам подойдет человек. Он объяснит, что мы должны делать.

– А я думал, просто домой еду, – усмехнулся Гимнаст. – Хотя так даже веселее, – подмигнул он. – А ты с кем едешь? – спросил он Эльзу.

– Пока не знаю, – качнула она головой. – Попозже пойду в купе и увижу. Очень надеюсь, что немка, а не русская со словарем, – засмеялась она.

– Давайте перекусим, – предложил Гимнаст.

– Давай, – согласилась Эльза.

Саратов

– Разумеется, всех проверили, – кивнул майор милиции. – На всех направлениях проверяем транспорт.

– Граница закрыта? – перебил его голос.

– Закрыть границу просто невозможно, – вздохнул майор. – Сами понимаете, товарищ генерал, что это такое. Разумеется, мы…

– Что с пожаром в Дубках?

– Хозяйку убили, – сообщил майор. – Судя по всему, тот, которого нашли на террасе. Отпечатки на молотке, которым хозяйку убили, его. А он, видно…

– Кто ведет следствие? – гневно перебил его генерал. – Вы что, с ума посходили?! – прорычал он. – Пусть Валентин Сергеевич позвонит мне. И чем быстрее он это сделает, тем лучше! – И связь прервалась.

– Мамочка моя родная, – пролепетал майор. – Во, блин, попал. Я-то думал, надо полковнику звонить…

– С ума, видать, посходили эти милиционеры, – ворчала моющая пол санитарка. – У него сына убили и сожгли, а они у его палаты сторожа поставили. Что ж это делается-то, Господи?..

Женское лицо и ребенок на руках. Прижатый к головке малыша глушитель на стволе пистолета. И темнота. – Лешка, – простонал лежавший на кровати Белов. – Лешка, – чуть громче повторил он.

– Почему его не добили? – непонимающе спросил плотный мужчина в штатском.

– А вы уверены, Валентин Сергеевич, что не он это все сделал? – поинтересовался невысокий плешивый мужчина в черном костюме.

– Я предпринял все, – кивнул тот, – что мог. Но из Москвы звонил генерал Рулавский. – Он вздохнул. – В общем, у этого Белова очень хорошая, как говорят, крыша. И, к сожалению, я…

– Значит, он должен умереть, – улыбнулся плешивый.

– Да вы что, Сайфула Ибрагимович?! – вскинул голову плотный. – Вы понимаете, что…

– Это вы не понимаете, Валентин Сергеевич, – спокойно перебил его Сайфула Ибрагимович, – что у вас нет выхода. Надеюсь, вы понимаете, что будет, если вы не поможете.

– Но как и что я могу сделать? – нервно спросил Валентин Сергеевич. – Его сейчас…

– Он должен умереть до вечера, – спокойно проговорил Сайфула Ибрагимович и, поднявшись, поклонился. – До свидания, уважаемый. – И вышел.

Валентин Сергеевич, сглотнув липкую слюну, звучно, с чувством, проматерился.

– Но что-то вы помните? – спросил сидевший на стуле в накинутом на плечи белом халате мужчина. Белов немигающе смотрел в стену. – Сергей Николаевич, – осторожно дотронулся до его плеча мужчина. – Вы меня…

– Уйди, – прошептал Сергей. – Уйди, пожалуйста. Не могу я сейчас ни о чем говорить. Да сдерни ты, мент! – заорал он и отвернулся к стене. Оперативник встал и, вздохнув, вышел из палаты. Столкнулся с заходившей Лидой.

– А вы кто? – попытался остановить ее он.