Жизнь за брата

— Значит, все-таки в камеру… — с расстройством произнес мастер спорта по боевому самбо.

— А вы рассчитывали, что мы вам с извинениями такси вызовем, чтобы домой отправить? — сердито зафыркал «хобот» капитана Юровских.

— Я еще только что вспомнил. — Это он, скорее всего, и не забывал, но я не стал заострять на этом факте внимание. — Нас просили, когда избитый человек будет без сознания, забрать у него ключи от квартиры. Среди всех ключей должен быть один — длинный. Этот ключ нужно найти обязательно.

— Какой из них? — показал я связку.

— Видимо, вон тот, — ткнул задержанный в ключ от оружейного сейфа. — С двумя бородками…

— Что и следовало ожидать… — сделал вывод Юлий Юрьевич.

— Радуйтесь, молодой человек, — добавил я. — В камере вас, может быть, но только — может быть, не убьют. А на свободе убили бы точно. Считайте, что мы вас от убийц спрятали. Иначе вы ненадолго пережили бы своих друзей.

В это время капитану юстиции снова позвонили на городской аппарат. Он ответил:

— Нет. Я не поеду. Пусть этим делом занимается капитан Стоматологов из ФСБ. Он сегодня дежурит. Выстрел был из снайперской винтовки с глушителем. Спецоружие… Значит, дело должно уйти в ФСБ.

Положив трубку на аппарат, Юровских посмотрел на меня внимательно:

— Как вы умудряетесь так ситуацию читать? Вы только что говорили о двух трупах подельников этого парня, — последовал кивок в сторону мастера спорта по боевому самбо. — Десять минут назад с чердачного окна дома через дорогу стрелял снайпер. В больничную палату. Пуля сквозь стекло вошла в голову тому, кому сначала перебили позвоночник. На сей раз все кончено. Винтовка была с глушителем. Предполагаю, что снова «винторез». Только уже другой, не тот, что в меня стрелял. Сколько у них всего «винторезов», интересно?

— Скорее всего, по одному на каждого, — предположил я. — Трофеи чеченской войны.

Задержанный сначала побледнел, потом позеленел и стал торопить своих конвоиров:

— Пойдемте быстрее в камеру, что ли… Чего ждать…

Глава восьмая

Трудно испытывать чувство облегчения из-за чьей-то смерти. Но эта смерть автоматически снимала с меня всякие подозрения в первом выстреле. А они, судя по всему, были. Я это и по глазам Юлия Юрьевича видел. Да и сам задержанный мастер спорта по боевому самбо не очень верил, как мне показалось, в то, что стрелял по ним не я. Хотя по здравому размышлению должен был бы сообразить, что, когда они валялись во дворе без сознания, я имел возможность воспользоваться его же ножом, который реквизировал на месте, и ликвидировать всех троих без лишних сложностей.

Вариант, при котором я мог бы применить снайперскую винтовку с глушителем, если бы она была у меня в наличии, просматривался вообще только в одном случае: если бы эти три парня смогли меня действительно избить и я бы убежал. Но сам-то тренер-инструктор по армейскому рукопашному бою знает, что это не так. Откуда тогда его фантазии?

Возможно, это придумал не он, а был звонок его напарнику, чье местонахождение нам пока не известно, как не известно досконально, жив он еще или его уже нет. Такой вариант мог быть высказан вследствие звонка на трубку любителю разъезжать на такси до того, как на место первого выстрела приехала полиция.

Я услышал шаги в коридоре. Полицейские, видимо, прямо за дверью проводили обыск задержанного и только-только повели его к дежурному. Я быстро подошел к двери:

— Сержант! Верните задержанного на два слова…

Его вернули, и я спросил прямо через порог:

— Сразу после того, как одного вашего друга подстрелили в первый раз, второму до приезда полиции кто-то звонил?

— Да, мать звонила. Спрашивала, когда он вернется. Они вдвоем с матерью живут…

— Далеко?

— Где-то на Красной Глинке, в поселке Мехзавода.

Даже я, только минувшим днем приехавший впервые в Самару, знал, что Красноглинский район, самый отдаленный от центра города, является естественной достопримечательностью, поскольку входит в состав природного национального парка «Самарская Лука», имеющего регистрацию в ЮНЕСКО. Но меня не местные достопримечательности интересовали. Меня сам звонок интересовал.

— Вы точно знаете, что звонила именно мать?

— Я разговора не слышал. Так сам Виталий сказал.

— Да, туда, наверное, только на такси и можно ночью добраться. Или на попутке. Сразу после выстрела неподалеку от вас большой черный внедорожник видно не было?

— Разве до того было, чтобы смотреть? Я все нового выстрела ждал. Не знал, кого он свалит. Боялся, что меня. Даже залечь в кусты мысль была, спрятаться… Виталий только по сторонам смотрел, когда по трубке разговаривал. Его надо было спрашивать. Раньше…

— Вариант с предположением, что стрелял именно я, предложил Виталий? Тогда же?

— Да. А что?

— Ничего. Уведите его, сержант, а то я действительно его пристрелю.

* * *

Капитан Юровских снова пододвинул к себе клавиатуру и принялся «клопа давить».

— Чем таким важным занимаетесь? — поинтересовался я, уже зная, что Юлий Юрьевич не слишком дружит с компьютером, и догадываясь, что заставить себя мучиться капитан юстиции может только по великой необходимости.