Жизнь за гранью жизни (СИ)

- Папа, - сказала Вирджиния спокойно, - я провела весь вечер с духом. Он умер, и вы должны пойти взглянуть на него. Он был очень дурным при жизни, но раскаялся в своих грехах и подарил мне на память эту шкатулку с чудесными драгоценностями.

Все глядели на нее в немом изумлении, но она оставалась серьезной и невозмутимой. И она повела их через отверстие в панели по узкому потайному коридорчику, Вашингтон со свечой, которую он прихватил со стола, замыкал процессию. Наконец они дошли до тяжелой дубовой двери на больших петлях, утыканной ржавыми гвоздями. Вирджиния прикоснулась к двери, та распахнулась, и они очутились в

низенькой каморке со сводчатым потолком и зарешеченным окошком. К огромному железному кольцу, вделанному в стену, был прикован цепью страшный скелет, распростертый на каменном полу. Казалось, он хотел дотянуться своими длинными пальцами до старинного блюда и ковша, поставленных так, чтоб их нельзя было достать. Ковш, покрытый изнутри зеленой плесенью, был, очевидно, когда-то наполнен водой. На блюде осталась лишь горстка пыли. Вирджиния опустилась на колени возле скелета и, сложив свои маленькие ручки, начала тихо молиться. Пораженные, созерцали они картину ужасной трагедии, тайна которой открылась им.

- Глядите! - воскликнул вдруг один из близнецов, глянув в окно, чтобы определить, в какой части замка находится каморка. - Глядите! Сухое миндальное дерево расцвело. Светит луна, и мне хорошо видны цветы.

- Бог простил его! - сказала Вирджиния, вставая, и лицо ее словно озарилось лучезарным светом. - Вы ангел! - воскликнул молодой герцог, обнимая и целуя ее.

Четыре дня спустя после этих удивительных событий, за час до полуночи, из Кентервильского замка тронулся траурный кортеж. Восемь черных коней везли катафалк, и у каждого на голове качался пышный страусовый султан; богатый пурпурный покров с вытканным золотом гербом Кентервилей был наброшен на свинцовый гроб, и слуги с факелами шли по обе стороны экипажей - процессия производила неизгладимое впечатление. Ближайший родственник усопшего, лорд Кентервиль, специально прибывший на похороны из Уэльса, ехал вместе с маленькой Вирджинией в первой карете. Потом ехал американский посланник с супругой, за ними Вашингтон и три

ГОЛОСА ИЗ ЗАГРОБНОГО МИРА

^альчика. В последней карете сидела миссис Амин без слов было ясно, что, поскольку привидение пугало ее больше пятидесяти лет, она имеет право, проводить его до могилы. В углу погоста, под тисовым деревом, была вырыта огромная могила, и преподобный Огастес Дэмпир с большим чувством прочитал заупокойную молитву. Когда пастор умолк, слуги, по древнему обычаю рода Кентервилей, потушили свои факелы, а когда гроб стали опускать в могилу, Вирджиния подошла к нему и возложила на крышку большой крест, сплетенный из белых и розовых цветов миндаля. В этот миг луна тихо выплыла из-за тучи и залила серебром маленькое кладбище, а в отдаленной роще раздались соловьиные трели. Вирджиния вспомнила про Сад Смерти, о котором рассказывал дух. Глаза ее наполнились слезами, и всю дорогу домой она едва проронила слово.

На следующее утро, когда лорд Кентервиль стал собираться обратно в Лондон, мистер Отис завел с ним разговор о драгоценностях, подаренных Вирджинии привидением. Они были великолепны, особенно рубиновое ожерелье в венецианской оправе - редкостный образец работы XVI века. Их ценность была так велика, что мистер Отис не считал возможным разрешить своей дочери принять их.

- Милорд, - сказал он, - я знаю, что в вашей стране закон о "Мертвой руке" распространяется как на земельную собственность, так и на фамильные Драгоценности, и у меня нет сомнения, что эти вещи принадлежат вашему роду или, во всяком случае, Должны ему принадлежать. Посему я прошу вас забрать их с собой в Лондон и впредь рассматривать как часть вашего имущества, возвращенную вам при несколько необычных обстоятельствах. Что касается моей дочери, то она еще ребенок и пока, слава Богу, не слишком интересуется всякими дорогими безделушками. К тому же миссис Отис сообщила мне - а она, должен сказать, провела в юности несколько зим в Бостоне и прекрасно разбирается в искусстве,

ГОЛОСА ИЗ ЗАГРОБНОГО^ИРА

что за эти безделушки можно выручить солидную сумму. По причине вышеизложенно, лорд Кентервиль, я, как вы понимаете, не могу согласиться, чтобы они перешли к кому-нибудь из членов моей семьи. Да и вообще вся эта бессмысленная мишура, необходимая для поддержания престижа британской аристократии, совершенно ни к чему тем, кто воспитан в строгих и, я бы сказал, непоколебимых принципах республиканской простоты. Не скрою, впрочем, что Вирджинии очень хотелось бы сохранить, с вашего позволения, шкатулку в память о вашем несчастном заблудшем предке. Вещь эта старая, ветхая, и вы, быть может, исполните ее просьбу. Я же со своей стороны, признаться, крайне удивлен, что моя дочь проявляет такой интерес к средневековью, и способен объяснить это лишь тем, что Вирджиния родилась в одном из пригородов Лондона, когда миссис Отис возвращалась из поездки в Афины.