Жизнь за гранью

– А вот это съедобные грибы! – сказал я, направляясь к группке подберёзовиков. – И я знаю, как мы их применим. Мы сегодня зажарим их на ужин.

– Нет! Не трогай их! У нас большие запасы еды и нет необходимости лишать кого-то жизни.

Я поёжился от какого-то неприятного внутреннего холодка и почувствовал, как кожа покрывается пупырышками.

– Поговори с ними, попросили меня дети, они очень боятся, и этот страх передаётся всему лесу.

Я сел на землю в шаге от подберёзовиков, держа перед собой открытые ладони:

– Простите меня грибы, и ты, грибница, взрастившая их! Мой поступок не был продиктован злом. Мне просто хотелось порадовать детей, внеся в их жизнь какое-то разнообразие. Теперь я знаю, что был не прав и что не должен, без жизненной необходимости, намеренно, прерывать чей-либо цикл развития! – слова как бы сами рождались внутри меня и я подозреваю, что их просто вкладывали в мою голову.

Не могу сказать, что я до конца верил в происходящее, но как бы там ни было, на Душе стало опять спокойно и чувство тревоги ушло. Правда прогулка была бесповоротно испорчена.

– Не расстраивайся, ты ведь ещё многого не знаешь и тебе тяжело учиться, потому, что ты взрослый, но мы любим тебя, и очень хотим, чтобы ты стал частью нас, – успокаивали меня дети, пока мы возвращались домой.

Домой

Я произнёс это слово и задумался. Мы так легко произносим его в отношении различных пристанищ. А что для нас дом?!

Пока я рос, родители поменяли несколько мест проживания. Каждое из них было для меня домом, вероятно потому, что там жили они – единственные родные люди, которые отдавали мне частичку своей жизни, ничего не требуя взамен, любя меня таким, как я есть, со всеми моими недостатками.

Потом появилась женщина, и мы стали жить вместе, в нашем доме. А мой прежний дом стал называться «схожу к родителям… я у родителей… родители просили зайти». Но однажды… Ладно, неважно, что произошло однажды, просто у меня появился очередной дом. А потом ещё один дом, и другая женщина, и кудрявый белокурый сынишка… и я думал, что это уже навсегда. И вот теперь я здесь, в гостях у близняшек, и называю домом холодно-безликий коттедж, давший мне приют.

«Пошли домой!» – говорила нам с сынулей моя милая девочка, наша такая задорная и смешливая мамочка, имея ввиду и палатку в лесу, и гостиничный номер, и съёмную квартиру, и наш собственный дом. И для меня, несомненно, было домом любое место, где жили они, мои любимые, которым я готов был отдать всю свою жизнь, без остатка. В тот день они собирались пойти в парк, на детские качели… Я запретил себе думать о них. Я запретил себе думать обо всём, что осталось за тем страшным днём, и о самом дне тоже.

«Домой», – осталось только слово, точнее оболочка из букв, потерявшая в суете жизни своё истинное наполнение.

Я было совсем скис, но вдруг в моей голове возник посторонний голос: «Прости, мы не хотели тебя подслушивать, – и я как бы увидел внутренним взором шедших со мной детей, Марго, ещё каких-то незнакомых людей, и внезапно осознал, что это их объединённый голос, слившийся воедино, – но ты очень громко думал. Если хочешь, мы будем твоим домом, ты уже близок нам, хоть со многими ещё не знаком лично».

Мне стало стыдно – раскис из-за небольшого и заслуженного щелчка по носу. Дети смотрели на меня, не отводя взглядов, и моё сердце захлестнуло тепло: «Вы уже стали для меня любимой и близкой семьёй, – мысленно произнёс я, – буду стараться не слишком сильно разочаровать вас!» Глаза детей озарились ярким светом улыбок, и это было лучшим ответом на мои угрызения совести.

Почти весь следующий день был посвящён практике работы с мыслями. Как только я сумел обуздать свою гордыню, так сразу до меня и дошло, что это я отдыхал, а дети все дни тяжело работали, чтобы обучить хоть чему-то, за столь короткое время.

Невозможные решения

Позднее я узнал, что наша первая поездка с близняшками была пробной и поэтому такой тяжёлой для них. До этого несколько машин с грузами были разграблены, а водители и сопровождающие – убиты. Тогда и решили использовать сенситивов, которые могли не только держать связь, предупреждать об опасностях на дороге, отличать мнимые преграды от истинных, но и вызывать у нападающих приступы животного страха, паники, сильную головную боль. Девочки, в конце поездки, были настолько истощены, что могли и не выжить.

Меня выбрали в шофёры по рекомендации Марго, наткнувшейся на моё смешное противостояние с самим собой, когда я пытался избавиться от крысы, которую сам же и удерживал. Она оценила мои задатки и предположила, что мне будет легко сработаться с сенситивами. Тогда никто и не думал, что этот контакт спровоцирует раскрытие моих собственных способностей. А когда это случилось, было решено обучать меня, поскольку взрослых сенситивов в Холмогорске осталось немного. Были ещё две группы детей с несколькими взрослыми, отправившиеся в Гималаи, но от них не поступало никаких вестей.