Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. Том 1. Перманентная революция и футуризм. Eritis sicut deus! Том 2. Советское авторское право в 1917–1930-х годах. «Честный» плагиат. Прецеденты

Говоря современным языком, известный журналист просил рассматривать свою статью в профильной писательской газете в качестве заявления о совершённом заказном убийстве знаменитого поэта. Значительно позднее, в 1970 году, следуя этой версии, другой советский поэт Ярослав Смеляков написал статью «Я обвиняю», которая, в силу специфики своего содержания, была опубликована только в 2013 году в журнале «Наш современник»: «То, что Маяковский подвергался особенно жестокой, особенно упорной травле, объясняется тем, что в нём наиболее ярко сочеталось русское поэтическое начало с проявлением русского революционного размаха. Именно потому антирусские, космополитические и сионистские элементы, объединившись с откровенно контрреволюционными элементами троцкизма, так настойчиво и жестоко преследовали поэта, (курсив авт.) Нет, борьба против Маяковского не была, как полагал Луначарский, каким-то “недоразумением”, “заторы”, которые в таком множестве устраивали на пути поэта издатели, люди, сидевшие в редакциях газет и журналов, и литературные критики, не были случайными. Это была открытая и скрытая борьба против великого русского поэта-коммуниста, и велась она с антиреволюционных, антирусских, космополитических и сионистских позиций. И Троцкий, и более мелкие “выродки типа Лелевича[11]”, как сказал об одном из них И.В. Сталин (Сталин И.В. Собр. соч.; Т. 13. С. 27), сознательно ставили перед собой цель: опорочить Маяковского, подорвать доверие к нему революционного народа и коммунистической партии, подорвать творческие силы поэта, выбить его из рядов активных борцов за социализм». Напомню читателям, что всё это написано в 1970 году!

Или его же цитата:

Как ты выстрелил прямо в сердце,
как ты слабости их поддался,
тот, которого даже Горький
после смерти твоей боялся?
Мы глядим сейчас с уваженьем,
руки выпростав из карманов,
на вершинную эту ссору
двух рассерженных великанов.
Ты себя под Лениным чистил,
чтобы плыть в Революцию дальше.
Мы простили тебе посмертно
револьверную ноту фальши.

(Смеляков Я.В. О Маяковском)

Или, например, выдержка из «Отрывков поэмы» Николая Асеева:

Я ухо кране плотней приложу.
Я знаю, что, к сердцу свинец неся,
Поднимая стотонную сталь ствола,
Ты нажим гашетки нажал не сам,
Что чужая рука твою вела…

(Асеев Н. Отрывки поэмы)

Была ли одной из возможных причин трагедии травля поэта «огромного роста»? Да, конечно. Травили безграмотные чинуши и советские бюрократы? Господь с вами! Так изощрённо издеваться могут только люди интеллигентные, по версии Смелякова – сионисты, с образованием и настоящим талантом. Можно было обвинить, например, замечательного советского писателя Михаила Шолохова в плагиате – и подленькая история будет жить не год и не два, а десятилетия (см. подробнее об этом в главе «Честный плагиат»). – Можно было шептаться о вульгарном неприличном недуге, якобы послужившем поводом для самоубийства пролетарского поэта, и даже в официальном некрологе намекнуть на длительную прогрессирующую болезнь – сифилис, – когда только повторное вскрытие его тела, проведённое в одной из прозектур известным московским патологоанатомом профессором В.Т. Талалаевым с участием сотрудников

ОГПУ, наконец-то развенчает этот гнусный миф, запущенный самим Алексеем Максимовичем Горьким и, увы, людьми из ближайшего окружения Маяковского. Коллеги поэта действительно разбираются в литературе, театре, кино… и уж точно знают, куда и как побольнее ударить…

«В Маяковском, – рассказывала Лиля Брик, – была исступлённая любовь к жизни, ко всем её проявлениям – к революции, к искусству, к работе, к женщинам, к азарту, к воздуху, которым он дышал. Его удивительная энергия преодолевала все препятствия. Но он знал, что не сможет победить старость, и с болезненным ужасом ждал её с самых молодых лет. Как часто я слышала от Маяковского слова: “Застрелюсь, покончу с собой, тридцать пять лет – старость! До тридцати лет доживу. Дальше не стану”. Сколько раз я мучительно старалась убедить его в том, что ему старость не страшна, что он не балерина..» Лили Юрьевне, конечно, виднее…