Читаем Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах полностью

Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах

«Второй задачей» и был подъём художественных сил страны на новое творчество, нужное народу. В самом деле, она была «более хитрая».

Поэт предупреждал о необходимости борьбы с этими буржуазными авторитетами, призывал к бдительности, утверждая, что неминуемо в их среде «обнаружатся залежи реакционного духа»: «От имени художников, поднявших знамя революции, пришёл я — искусство в опасности».

Комиссар Временного правительства по делам искусств Ф. А. Головин поставил перед собранием вопрос об организации министерства искусств. Маяковский заявляет себя противником министерства искусств и заканчивает свою речь призывом: «Да здравствует политическая жизнь России и да здравствует свободное от политики искусство! (…) Я не отказываюсь от политики, только в области искусства не должно быть политики».

В апреле 1917 года А. М. Горький организовал в Петрограде выход газеты «Новая жизнь», куда молодой поэт был приглашён в качестве постоянного сотрудника. Уже 21 мая здесь была напечатана его поэтохроника «Революция». Вместе с ним в «Новую жизнь» пригласили Осипа Брика — он уже опубликовал в ней нескольких библиографических заметок.

В середине ноября 1917 года нарком по просвещению А. В. Луначарский обратился к Союзу деятелей искусств с призывом начать совместную работу, создав Государственный совет по делам искусств.

«Заслушав обращение тов. Луначарского, Союз Д. И. доводит до его сведения, что им уже предпринят ряд мер к созыву учредительного собора всех деятелей искусства, который выразит перед лицом всего народа организованное мнение художественного мира на устроение художественной жизни страны».

Прямого отказа от сотрудничества с новой властью нет, но очевидно желание деятелей искусства протащить вопрос «по процедуре»: только «учредительный собор» всех деятелей искусств, а не государственная власть может решать вопрос о формах организации художественной жизни в новых условиях.

17 (30) ноября 1917 года на пленарном заседании руководящего органа Союза деятелей искусств, где присутствовало 70 человек, вновь обсуждался всё тот же вопрос, поставленный Луначарским. Все собравшиеся решительно высказались не только против образования Государственного совета по делам искусств, но и против «какого бы то ни было общения с Луначарским». Особую активность проявлял в этом вопросе видный представитель символизма, культуртрегер Фёдор Кузьмич Сологуб: «Мы ничего не желаем отнимать у народа, как думает Луначарский, ибо Луначарский не народ, а только „господин в пиджаке“, от которого нужно оберегать искусство — достояние всего народа… Мы против Головина[67]и против Луначарского».

Как видно, декадентствующие литераторы, привыкшие к либеральному отношению к себе со стороны власти, пока ещё не поняли, с кем они имеют дело. Потребуется всего несколько месяцев для того, чтобы большевики окончательно определились, кто им нужен, а кто должен принять участие в пароходном круизе с билетом в один конец, правда, без права выбора маршрута и «налегке».

«Помню, в первые дни революции проходил я мимо худой, согнутой солдатской фигуры, греющейся у разложенного перед Зимним костра. Меня окликнули. Это был Блок. Мы дошли до Детского подъезда.

Спрашиваю: „Нравится?“ — „Хорошо, — сказал Блок, а потом прибавил: — У меня в деревне библиотеку сожгли“… Славить ли это „хорошо“, или стенать над пожарищем — Блок в своей поэзии не выбрал» (Перцов В. О. Маяковский в 1917 году).

Маяковский, в отличие от Александра Блока, свой выбор сделал:

Пройдутгодасегодняшних тягот,летом, коммунысогреет лета,и счастьесластьюогромных ягоддозреетна красныхоктябрьских цветах.И тогдау читающихленинские веления,пожелтевшихдекретовперебирая листки,выступятслёзы,выведенные из употребления,и кровьволнениемударит в виски.Когда яитожуто, что прожил,и роюсь в днях —ярчайший где,я вспоминаюодно и то же —двадцать пятое,первый день.