Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах

Следствием было установлено, что в 1918 году Наумов работал в исполкоме Хамовнического районного совета, где случайно услышал, как арестованный по ордеру ЧК князь Меньшиков заявил конвоиру: «Я был князем и останусь князем, а вы были крепостными хамами и вечно будете ими», после чего вышел из кабинета президиума и застрелил задержанного. Большевик был приговорён революционным трибуналом к общественному порицанию, запрету занимать выборные должности и носить оружие в течение трёх лет, исключён из РКП (6).

В результате проведённого расследования Наумов и «вдохновитель» его преступления Волков за умышленное убийство на основании ст. 143 УК РСФСР были приговорены трибуналом к 10 годам тюремного заключения со строгой изоляцией.

«Вестник советской юстиции» как о правильной инициативе на местах писал о том, что при райсоветах Москвы были созданы примирительно-конфликтные комиссии по жилищным делам. «За это время они вполне доказали свою жизненность. Комиссии рассматривают дела с представителями от коллегии защитников, вникая во все мелочи и подробности, причём решения комиссий очень часто касаются не только „судящихся“ жильцов, но и домоуправлений, которые заблаговременно не позаботились урегулировать взаимоотношения жильцов между собой. Очень часты случаи, когда особо враждующие между собой жильцы „судятся“ по нескольку раз; в таких случаях комиссия расселяет их по разным квартирам, и, как показала практика, этот способ „умиротворения“ является наиболее правильным».

Так что, хорошо зная существующие порядки, на всякий случай Владимир Маяковский прописывает Осипа и Лили Брик на свою жилплощадь. Теперь его квартира формально тоже стала коммунальной.

Годом ранее, для того чтобы на время командировки В. В. Маяковского в качестве корреспондента за границу в его комнату на Лубянском проезде, где он хранил свои рукописи и рабочие материалы, никого временно не поселили, ему потребовалось специальное обращение наркома по просвещению А. В. Луначарского в административно-финансовое управление ВСНХ СССР товарищу З. Б. Каценельсону, он же одновременно являлся начальником экономического управления ОГПУ. Жилплощадь за поэтом на период его вынужденного отсутствия сохранили, но только в порядке особого исключения. (Напомню, что норма жилищной обеспеченности в Москве составляла 4,5 м² на одного жителя столицы.)

Наличие такой специфической среды для обитания формировало особый жизненный уклад со своими правилами и кодексом поведения, где интеллигентному человеку «старой школы» жить было очень непросто — интеллигент для советского обывателя навсегда становится синонимом слабого, не могущего постоять за себя, зависимого от обстоятельств человека.

Тем временем советский хам с успехом отвоёвывал себе жизненное пространство, перестраивая окружающий коммунальный мирок под себя. Михаил Булгаков в романе «Собачье сердце» и Владимир Маяковский в пьесе «Клоп» создают образы этих новых мещан-победителей: Присыпкина и Шарикова, смысл жизни которых — бытовая победа над «образованными». Но если Пьер Присыпкин — участник Гражданской войны, а ныне перерожденец: «кто воевал — имеет право», то Шариков — плоть от плоти «новый человек», искусственно созданный, «рождённый Великим Октябрём».

Теперь среди большевистского руководства всерьёз шла речь не просто о воспитании нового индивидуума, а о создании нового биологического типа человека, лишённого собственнических инстинктов, социального эгоизма, христианской рефлексии, жалости к врагам, к которому вполне применим термин А. А. Богданова: «собирание человека».

Великая идея требовала новых подходов и новых исполнителей. Если социально близкий уголовный элемент немного позднее будет поручен ОГПУ, то в деле перевоспитания обывателя без интеллигентов уже не обойтись.

Максиму Горькому принадлежит очень точное определение основного качества мещанина — тот мечтает о «мирной жизни в тылу наиболее сильной армии».

Академик Д. С. Лихачёв, в свою очередь, писал: