Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах

То есть работа проводилась грандиозная и, надо сказать, эффективная. Необходимые средства выделялись в немалом объёме. Например, тому же Михаилу Кольцову решением Политбюро ЦК ВКП(б) для обеспечения его участия в судебном процессе по обвинению членов КПГ в поджоге рейхстага в Берлине было выделено 1000 золотых рублей (50 000 долларов США в современных ценах).

Постепенно у русских эмигрантов начинает пропадать интерес к политике, как и к некогда влиятельным общественным движениям вместе с их печатными органами. Существенно изменилась не только тональность, но и сами темы создаваемых литературных произведений. От описания кровавых преступлений большевиков и голода в «Совдепии» журналы и газеты, следуя за своей аудиторией, перешли к развлекательному жанру: приключенческому роману, детективу или фантастике. Так, газета «Последние новости» в 1925 году начала публикацию детективных рассказов, а некогда радикально правый и непримиримый к большевикам «Руль» (издатели И. В. Гессен, В. Д. Набоков), издававшийся в Берлине 20-тысячным тиражом, постепенно переродился в обычную местечковую газету с такими же провинциальными новостями, а потом и вовсе прекратил своё существование.

Как известно, в СССР к необходимости полноценного законодательного регулирования авторских прав пришли с принятием известного Постановления ЦИК СССР и СНК СССР от 30 января 1925 года «Об основах авторского права», но, регулируя деятельность советских правообладателей, законодатель по-прежнему принципиально проигнорировал права как писателей-эмигрантов, так и их иностранных коллег. Принимая во внимание миллионные тиражи, которыми издавались многие их популярные произведения, такой подход был более чем рационален и формально служил благородной цели — развитию грамотности и образованности советских народов. Поэтому и в РСФСР, и в союзных республиках, где, как известно, было собственное авторское законодательство, литературные произведения авторов, проживавших за рубежом, по-прежнему издавались и переиздавались свободно, и конечно же, без учёта их материальных интересов.

Но вот кто бы мог подумать, что век спустя современное российское законодательство об интеллектуальной собственности вернётся в свою исходную точку 1918 года! Экономические санкции, которым пока не видно конца и края, а сам факт их введения с точки зрения видового разнообразия уже является примером креативной фантазии коллективного Запада, вновь привели нас к зарекомендовавшим себя на практике идеям национализации авторских прав зарубежных литераторов (они начали первыми!).

8.1. Народный артист республики Ф. И. Шаляпин против правительства Советского Союза

Начиная с 1920 года в отношениях между советской властью и либеральной интеллигенцией наступает окончательная ясность — надеяться на то, что «креативный класс» поддержит реформы, большевикам больше не приходится. Вечная оппозиционность либералов из рутинного явления становится опасной тенденцией. Это и понятно — демократия всегда мешала демократическим реформам… Лидеры большевиков не особо скрывали своё отношение к образованной части общества, требуя от неё либо безоговорочного принятия новых ценностей и идеалов революции, либо полного отказа от любой сколько-нибудь заметной общественно-политической деятельности.

Яркий пример тому — статья Льва Троцкого «Диктатура, где твой хлыст?», посвящённая книге известного литературоведа Ю. И. Айхенвальда «Поэты и поэтессы» («Северные дни», М.: 1922): «Книжка г. Айхенвальда насквозь пропитана трусливо-пресмыкающейся гнидой, гнойной ненавистью к Октябрю и к России, какой она вышла из Октября. Сей жрец чистого искусства подходит к поэтам и к поэтессам, проще всего, с той бескорыстной эстетической целью, чтобы найти у них чуть-чуть замаскированный булыжник, которым можно было бы запустить в глаз или в висок рабочей революции. <…> Это философский, эстетический, литературный, религиозный блюдолиз, то есть мразь и дрянь. <…> У диктатуры не нашлось в свое время для подколодного эстета — он не один — свободного удара хотя бы древком копья. Но у неё, у диктатуры, есть в запасе хлыст, и есть зоркость, и есть бдительность. И этим хлыстом пора бы заставить Айхенвальда убраться за черту, в тот лагерь содержанства, к которому он принадлежит по праву — со всей своей эстетикой и со всей своей религией[231]».

Отправка в «лагерь содержанства» была для литератора, как мы сейчас понимаем, не самым плохим вариантом развития событий.

В 1922 году первый народный артист Республики, всемирно известный бас Федор Иванович Шаляпин[232], выехавший из СССР для зарубежных гастролей, организованных крупнейшим американским импресарио Солом Юроком (Соломоном Гурковым), принял окончательное решение не возвращаться на родину.