Жизнь за трицератопса

— Нам поможет тот, — ответил загадочно Минц, — кого с нами нет и быть не может, кого нет ни на Земле, ни в Космосе.

Сказав эту туманную фразу, Минц поспешил к городу по изученной за эти дни, протоптанной, грубо изъезженной и разбитой различными колесами лесной дороге.

— Вы что-нибудь поняли? — спросила Марина.

— Кажется, я понял, — ответил Удалов. — Оставайтесь здесь и берегите последнего динозавра пуще своего ока. И чтобы потом не оправдываться: простите, нам было некогда, мы отвлеклись, мы целовались!

— Как вам не стыдно! — воскликнула Марина.

— Если я буду не прав, — отозвался Удалов, — то вы кинете в меня камень, как только я вернусь.

Удалов оказался не прав.

Они не стали целоваться. Их любовь подверглась в тот день первому серьезному испытанию. Аркаша не мог простить Марине лейтенанта Попова, а Марина не смогла простить Аркаше подозрений, связанных с лейтенантом.

Так что они берегли пещеру, а тем временем старшее поколение — Минц с Удаловым — добежало до своего дома, где Минц включил компьютер, чтобы вычислить, каким образом удобнее всего прервать полет во времени мэра Великого Гусляра Анатолия Лебедянского.

Через сорок минут Анатолий Борисович сидел на полу посреди кабинета, по его лицу гуляла блаженная улыбка.

— Как славно! — с облегчением вздохнул Удалов. — С этими путешествиями во времени у меня всегда переживания. Боюсь, что вместо человека явится его нога или правое ухо.

— Удалов, оставь свои глупые шутки, — оборвал его Минц и обратился к Лебедянскому: — Вы должны помочь вверенному вам городу.

— Городу… да, городу! — И тут Лебедянский все вспомнил. — О нет! — закричал он. — Только не это! Где гангстеры? Где убийцы? Я хочу снова в прошлое или будущее…

— Молчать! — прикрикнул на мэра Минц. — Судьба города в ваших руках.

— А дядя Веня?

— Да отстаньте вы с вашим дядей Веней! — озлился Лев Христофорович. — Нет больше дяди Вени!

— А где он?

— На десятой планете.

— Это далеко?

— Около миллиона километров.

— Отлично! — обрадовался Лебедянский.

— Но динозавры в опасности, — заметил Минц.

— Какие еще динозавры? — И тут Лебедянский вспомнил историю с отпечатками динозавров, из-за которой он и загремел в рюкзачок времени.

Как человек опытный, получивший пионерскую и комсомольскую закалку, он быстро приходил в себя.

— Доложите обстановку, — потребовал Лебедянский. — Каким образом удалось обезвредить преступную группу? Каково состояние первобытных ящеров на настоящий момент? Есть ли связь с Москвой? Настроение общественности? Кстати, меня никто не успел подсидеть?

Минц с Удаловым доложили обстановку, включая ситуацию с памятливой водой.

Лебедянский был огорчен. Он предполагал, что ящеров окажется так много, что в городе удастся открыть специальный музей, куда будут приезжать со всего мира. Он осознал, что надо спасать последнего динозавра. Иначе все, включая его путешествие во времени, окажется пустой затеей.

— Что ж, спасибо, товарищи, — сказал он. — Будете сопровождать меня в мэрию на предмет организации работ. Жаль, что меня в эти дни не было в городе — к несчастью, вы напортачили… Нет, нельзя вам доверять такие ответственные задачи.

Лебедянский продолжал выговаривать Минцу за плохую работу, пока они шли до мэрии.

Секретарша Лебедянского, уже украсившая его портрет черным бантом, и сотрудники, успевшие украсть из кабинета Лебедянского все авторучки, блокноты и даже настольный календарь, в ужасе разбежались по углам, понимая, что гнев начальника будет справедлив и ужасен.

Лебедянский сразу сообразил, в чем дело, и с внутренней улыбкой подумал о том, что судьба подсунула испытание его сотрудникам. Без лишних слов он прошел к себе в кабинет, мысленно подсчитал урон и принялся созваниваться с городскими службами, где также оказалось немало виноватых.

Когда через сорок минут Минц и Удалов, сопровождавшие Лебедянского, в его машине подъехали к холму Боярская Могила, туда уже подтягивалась техника. Сначала — две красные пожарные машины со шлангами и насосами, такого же цвета большая цистерна с водопроводной водой, открытая сверху и оттого похожая на кастрюлю без крышки, грузовик со штукатурами, чтобы заделать в пещере все щели и дырки, через которые могла вытечь памятливая вода. Ну и, конечно же, «Скорая».

Ведомые Удаловым и лично Лебедянским водопроводчики и штукатуры скоро заложили щели, пожарные принялись качать в пещеру воду из цистерны, для чего протянули наверх шланги и установили насосы. Когда воду из цистерны перекачали наверх, Минц устлал кастрюлю тончайшей пленкой и дал сигнал, чтобы воду выпустили из пещеры наружу. Через те же шланги вода полилась обратно в кастрюлю.

И тут началось сказочное зрелище.

Вода наполнила кастрюлю, после чего Аркаша с Мариной стянули сверху края пленки и заклеили ее скотчем. Вода осталась в ней, как колбаса в оболочке. И тут же начала шевелиться, пучиться, лезть кверху, будто внутри пленки двигался некто невидимый, желавший встать и распрямиться. Пленка приняла форму груши стебельком кверху и продолжала вытягиваться.

Превращение растянулось минут на пятнадцать, но никто за это время даже не пошевелился.