Жизнь за жильё

После отбоя из камеры выпустили вместе с Севой. Впереди шёл только один конвоир, который привычно забрал у смотрящего пачку сигарет. Особого страха не было. Так, лёгкий мандраж… Пугала неизвестность. Ясный пень, что у Севы с Молдаванином не так просто проснулся интерес к его биографии. Чего им надо? Чего хотят? С другой стороны, захотели бы разобраться по серьёзному — не стали бы водить по всей тюрьме. Пресс-хат с подручными смотрящего и в своём блоке достаточно…

По коридору и вниз на первый этаж по исторической лестнице. Там остановились, цирик отошёл в сторону. Сева повернулся к Тимуру:

— Всё, Студент. Дальше идёшь без меня. Не кипишуй, с тобой только поговорят. — Смотрящий поднял голову, посмотрел сквозь сетку на купол и вернул взгляд на сокамерника. — Мой тебе совет — говори правду и только правду. Всё понял.

— Да.

Сева окликнул конвоира по имени, тот открыл решётчатую дверь ключом и передал узника двум коллегам с другого блока. Прошли несколько проходов и дверей. Тимур догадался, что они уже идут по второму кресту, где он никогда не был. Опять металлическая лестница на третий этаж. Точно такой же коридор и с тем же тюремным кислым запахом сырости и пота. Остановились у двери камеры. Никаких: «Стоять» или «Лицом к стене». Просто остановились у двери, как будто проходили мимо… Один прохожий в спортивной форме, двое других в форме внутренних войск. Первый цирик постучал ключом в дверь.

У Тимура мелькнула мысль: «Ни хрена себе, какая деликатность?». Из камеры послышалось: «Заходи». Два оборота ключа, приглашающий взмах рукой внутрь. Арестант Кантемиров вошёл. Сзади привычно хлопнула дверь. Светлая камера всего на четыре шконки со стенами, недавно выкрашенными в нежно-зелёный цвет. В левом углу традиционная перегородка, но справа урчал небольшой холодильник, на котором стоял цветной телевизор «Шилялис» и алюминиевый электрочайник. Не хватало только коврика на пол и цветастых занавесок на окно с решёткой. Свежо…

На нижних шконках, напротив друг друга сидели два человека, между ними резной деревянный столик с фаянсовыми чашками. Запах свежезаваренного чая и импортного одеколона. Если у Севы камера казалась относительным курортом, то здесь явно хата класса люкс. Один из мужчин спокойно поднялся и вышел из тени шконки. Тимур удивлённо воскликнул:

— Захар?

Молодой высокий мужчина с приметным шрамом на шее присмотрелся к вошедшему и тут же начал ржать на всю камеру. Смеялся до слёз, приседая, махая руками то в сторону Тимура, то в сторону полноватого мужчины с чётко виднеющейся залысиной, явно постарше Захара. Лет под пятьдесят…

Мужчина в светло-серой рубашке и чёрных вельветовых брюках сидел спокойно и с улыбкой рассматривал гостя. Захар отсмеялся, вытер рукой слёзы и повернулся к сидящему:

— Это он ментёнка в РУОПе уронил. Я как эту картинку вспомню, не могу остановиться. — Тамбовский повернулся к Тимуру и протянул ладонь. — Проходи. Так, говоришь, ты Студент?

Тимур кивнул, пожал руку, присел рядом с Захаром и внимательно посмотрел на сидящего напротив. Волевое лицо с приметным носом. Спокойный взгляд карих глаз… Из-под расстёгнутой рубашки в районе ключиц виднелась часть наколотого рисунка в виде звезды, на пальцах выделялись несколько синих перстней дополненных массивным золотым перстнем на правой руке. Внимание гостя привлекли солидные часы на левом запястье. Мужчина перехватил взгляд и сам с улыбкой посмотрел на электронную штамповку на руках вошедшего.

Вообще, часы на руках зека в «Крестах» являлись не только прибором для определения текущего времени, но и показателем крутизны. В камере Тимура до прихода его адвоката часы носил только Сева. Кантемиров перевёл взгляд в глаза хозяина камеры и сказал:

— Доброй ночи. Я свои «Сейко» у адвоката оставил.

— И тебе не хворать, Студент. У меня швейцарские. Чай будешь?

Тимур при входе успел заметить на холодильнике металлическую банку бразильского растворимого кофе и решил быть честным с самого начала.

— Я бы с удовольствием кофе попил.

Затем решил идти в честности до конца и покусился на святое:

— Чай уже надоел.

Хозяин камеры усмехнулся:

— Посуда на холодильнике, сделай себе сам. Чайник вскипел.

Гость встал, открыл банку, с удовольствием вздохнул аромат подзабытого кофе и насыпал в отдельную большую кружку. Положил два куска сахара, добавил кипятка, размешал, аккуратно глотнул за столиком и произнёс:

— Хорошо-то как… Прямо от души.

Мужчина переглянулся с Захаром и представился:

— Меня зовут Гамлет. Не Гамлет, а Гамлет. Понял?

— Отчего же не понять, — ответил Студент и глотнул ещё кофе. — Да и не похож ты на принца Датского.

— Это ещё почему?

— Принц вечно сомневался — «Быть или не быть?», а в тебе нет никаких сомнений.

Гамлет повернулся к Захару:

— Вот видишь, как приятно говорить с грамотным человеком. А ты вечно путаешь.

— Как скажешь, Гамлет. Пойду я, поздно уже.

Тимур оторвался от кофе и посмотрел на тамбовского бригадира.

— Захар, у меня просьба.

Хозяин камеры с удивлением взглянул на Кантемирова. Только зашёл, а уже просьбы? Тимур объяснил: