Жизнь за жильё

Спортсмены позавтракали, вернули пакеты наверх, ближе к прохладе окон, и расселись по интересам. Сева прилег, а Тимур с Боксёрчиком начали вспоминать друзей по спорту и соревнования.

Раздался скрежет замков, и дверь широко распахнулась. Потянуло сквозняком…

Первым в камеру вошёл младший сержант в серой форме и с резиновой палкой, затем плотный и абсолютно лысый пожилой мужчина в прокурорской форме с двумя большими звёздами на погонах, замыкал шествие прапорщик с толстым журналом под мышкой. Сержант с дубинкой в руке остался у открытой двери. Прапорщик скомандовал:

— Все построились в одну шеренгу.

Старший привстал и кивнул братве. Выполняем. По тому, как сокамерники выстроились в ряд, Кантемиров понял, что из всех сидельцев в хате служил только он. Крайним в ряд примкнул смотрящий. Тимур успел подтянуть брюки, поправить рубашку, накинул пиджак и встал в центр. Мужик в синей форме представился:

— Советник юстиции Романенко, прокурор по надзору за условиями содержания заключенных, — надзирающий сотрудник обвёл всех внимательным прокурорским взглядом и спросил: — Есть жалобы по нарушению закона?

Сева ухмыльнулся, Боксёрчик отвернулся в сторону и принялся изучать до боли знакомую трещину в стене напротив. Молодёжь молчала с гордо поднятыми подбородками. Совсем как в кино про итальянскую мафию и комиссара Каттани. Какие могут быть жалобы прокурору от реальных пацанов? Омерта! И, вдруг в тишине камеры раздался спокойный голос:

— У меня есть жалоба.

Сева резко наклонил голову и посмотрел в центр шеренги. Тимур? Какая, нах, жалоба? Заехал в хату нормально, говорил правильно, спал спокойно… Утром братва хлеб с ним ломала. Ну, какая, нах, жалоба! Рядом стоящие спортсмены отодвинулись от заявителя. Пожилой советник юстиции с интересом уставился на задержанного в брюках, рубашке и пиджаке.

— Слушаю вас внимательно, гражданин.

— Согласно Европейской конвенции по правам человека мы имеем право на просмотр телепередач. Особенно, программы «Время». В изоляторе должен быть телевизор.

Советник юстиции Романенко с удивлением повернулся к конвоиру:

— Кто такой?

Прапорщик милиции раскрыл журнал.

— Кантемиров, статьи 77, 102 и 218. Закреплён за старшим следователем челябинской областной прокуратуры, — главный конвоир поднял голову от журнала и добавил от себя. — В армии прапорщиком служил.

— Кантемиров, откуда такие запросы? — Надзирающий прокурор строго смотрел на просителя.

— В университете нам лекции читал сотрудник городской прокуратуры по фамилии Князев. Точно в такой же синей форме, и с такими же погонами. Вот он и сказал, что в каждом районном изоляторе должен быть цветной телевизор.

— Интересно, — восхитился советник юстиции. — И в каком же университете этот Князев лекции читал?

— ЛГУ имени Жданова. Заочное отделение, юридический факультет, — чётко по военному ответил бывший прапорщик Советской Армии.

— Кантемиров, так вы студент? — задумчиво спросил сотрудник прокуратуры, предвкушая увлекательный разговор с товарищем по цеху.

— Так точно, гражданин начальник.

— Разберёмся! — подвёл итог советник юстиции Романенко. — Ещё жалобы есть? Больше никому телевизор не нужен?

Неравномерный строй гордо молчал. Омерта… Закон молчания… Ничего не слышу, ничего не вижу, ничего не скажу. Круговая порука. И кто сейчас поручится за новичка, от которого только что прозвучала жалоба прокурору?

Дверь камеры закрылась. Молодые бандиты не знали, что делать. Вроде новичок при всём честном народе прокурору пожаловался, а с другой стороны за общее дело радеет. Телевизор в хату потребовал. Не для себя старается, а за благо воровское печётся…А вдруг принесут и подключат? Старший сиделец молчал и разглядывал новенького. Или уже не новенького? Затем с улыбкой хлопнул сокамерника по плечу.

— Не знаю, Тимур, как ты вчера там ментёнка уронил, но сегодня ты прокурора точно сделал. Хотя, я ни разу не видел телека в ИВС.

Сева всё же задумался… Обычно, в тюрьме есть доступ к телевизору, причём, смотреть его могут все зеки за редким исключением. В следственных изоляторах (СИЗО) телевизоры встречаются прямо в камерах. Правда, в некоторых закрытых учреждениях запрещено просматривать передачи в ночное время, после отбоя. На зоне несколько иная ситуация — телевизор обычно расположен в помещении воспитательной работы (ПВР). Разрешено им пользоваться только в отведенные часы, но опять же в некоторых учреждениях просмотр передач идёт почти круглосуточно. И чем выше положение человека в криминальной иерархии, тем ближе он сидит к экрану. Иногда это доходит до абсурдного — некоторые авторитетные уголовники создают сами себе неудобства — садятся так близко к телевизору, что смотреть его становится просто неудобно. Сева взглянул на Кантемирова.

— Ты, в самом деле, студент?

— В прошлом году учёбу закончил.

И тут с другой стороны подскочил Боксёрчик, ткнул пальцем в коллегу-спортсмена и взглянул на главного вора в камере.

— Студент!

— Точно — Студент, — воскликнул старший по хате и вспомнил про волю воровскую. — Братва, с этого дня наш Тимур будет Студентом.