Жизнь за жизнь

При этом возникла только одна проблема. Собаки, с добрый десяток крупных среднеазиатских овчарок, порой называемых алабаями, выскочили на дорогу и готовы были атаковать солдат, которые несли на себе раненых и убитых товарищей. Несколько автоматных очередей, направленных в дорожную пыль, мигом остудили пыл этих псов.

Спецназовцы спустились в долину, а потом поднялись на перевал. Там было спокойно, пахло поздней осенью, веяло холодом.

Поэтому капитан Лысяков сразу отправил двенадцать бойцов собирать топливо, какое уж подвернется, в том числе и верблюжьи экскременты. С ними даже высоко в горах замерзнуть невозможно.

Однако эта группа вернулась очень быстро.

Командир первого взвода лейтенант Костя Семисбруев, которого командир роты послал старшим, доложил:

– Товарищ капитан, мы к дальнему кишлаку прошли, думали дровами разжиться, а там духи, никак не меньше тысячи. Отходить надо.

– Куда отходить? – спросил Лысяков, хлопая себя по командирскому планшету, где хранилась карта местности.

– Да хоть куда. Подальше от перевала. Духи отлично понимают, что в округе вертолеты больше посадить негде, поэтому сюда двинутся и числом нас задавят.

– Тогда остается только один выход, – заявил командир роты, как обычно, решительный и собранный. – Ночью надо будет атаковать их. В темноте они могут не понять, сколько нас, побоятся напролом лезть. Потом мы вернемся сюда и займем круговую оборону. Будем надеяться, что авиаторы не подведут, прилетят до того, как мы все здесь поляжем. Что скажешь, лейтенант?

– Другого выхода у нас нет, – проговорил тот.

Тут вдруг все услышали грохот взрывов.

– Ого! Минометы бьют, – заявил капитан. – Похоже, этот кишлак кто-то без нас атаковал. Присоединяемся, нападаем с другой стороны. Рота, подъем, тревога!

Командир роты оставил с ранеными двух санинструкторов, на всякий случай дал им в прикрытие трех бойцов, а сам возглавил атаку на кишлак, набитый моджахедами. Те не ожидали атаки с тыла, не выдержали и побежали. Бой быстро закончился. Спецназовцы потеряли двоих.

К Лысякову подошел невысокий офицер, козырнул и сказал:

– Разрешите представиться, командир десантно-штурмового батальона подполковник Мальцев. С кем имею честь?

– Командир разведроты спецназа ГРУ капитан Лысяков, – прозвучало в ответ.

– Вовремя вы к нам на помощь пришли. Мы уже думали об отходе на свою позицию.

– Получается, мы друг друга выручили, – произнес капитан.

Глава 17

– Что скажешь? – завершив чтение, спросил Сан Саныч.

– Думаю, что такое событие способно породить самую крепкую дружбу. Тем более что они продолжали служить в соседних областях.

– Нет, служить продолжал только один Лысяков. Мальцев сразу после Афгана вышел в отставку. Устал он, видимо, в людей стрелять, решил стать мирным жителем, умело разыгрывал из себя деревенского простачка. Но дружба их продолжалась. Они порой навещали друг друга, обменивались телефонными звонками.

– Но у нас нет на них никаких доказательств.

– Я тут раздобуду отпечатки пальцев Лысякова, а ты попроси экспертов сравнить их с теми, которые были на трубах и молотке. Это и будет недостающей уликой. Суд позволит нам оформить арест Лысякова и Мальцева. А уж нужные показания после этого я от них получу. Надеюсь, к тому времени уже на ноги встану.

– Не торопись, Сан Саныч. Лучше долечись.

– Обстоятельства не позволяют мне и дальше матрас давить.

Все было выполнено идеально и завершилось по-армейски быстро. Подполковник Соколовский покинул армейский госпиталь, несмотря на возражения врачей. Он сразу посетил кабинет командира бригады полковника Костахвостова.

Старший лейтенант, исполняющий обязанности адъютанта при комбриге, при появлении Соколовского встал из-за стола и заявил:

– Товарищ полковник в настоящий момент занят, – сказал старший лейтенант строго.

Но дверь кабинета внезапно распахнулась.

Оттуда выглянул полковник Костахвостов и заявил:

– Это вы. На ловца, как говорится. Заходите. – Он открыл дверь пошире.

В кабинете старший следователь застал и подполковника Лысякова. Он сразу обратил внимание на то, что шрам на его лице буквально горел огнем. Видимо, между комбригом и комбатом только что произошел серьезный разговор.

– Вот, Александр Александрович, подполковник Лысяков желает сделать чистосердечное признание. Садитесь за мой стол, там вам удобнее будет записывать.

– Спасибо. Я вот этой штукой воспользуюсь, – сказал Соколовский, вытащил из своего объемного портфеля диктофон, включил его и положил на стол перед собой.