Жизнь замечательных устройств

После обнаружения стафилококка Пастер продолжил эксперименты с выделением и идентификацией патогенных микроорганизмов. Новообнаруженные бактерии прививались животным, чтобы посмотреть, появится ли у них иммунитет. В какой-то момент работа Пастера чуть было не остановилась из-за, казалось бы, мелочи — нехватки инструментов для дозирования проб с микроорганизмами. В те времена пробы отбирались шприцами, которые работали медленно, их штоки были изготовлены из кожи, которая не обеспечивала герметичность, и после каждого применения шприца с таким штоком его нужно было заново переоснащать, что замедляло и делало более дорогим отбор проб. Не менее важной проблемой, чем скорость и цена эксплуатации шприца, было то, что при многоразовом использовании от шприцов редко удавалось добиться стерильности. В конечном итоге Пастера посетила простая и тем более гениальная идея: он попросил одного из помощников, своего племянника Андриана Луара нарезать стеклянные трубочки и вытянуть их с одного конца. Именно так появились пипетки — до идеи Пастера этот несложный стеклянный прибор, без которого сейчас мы уже не можем представить работу в лаборатории, не применялся ни в биологии, ни в химии. Современникам идея понравилась, и пипетки сначала начали использоваться для отбора проб в микробиологии и иммунологии, а затем привычку отбирать свои растворы с помощью пипеток переняли и химики.

Эксперименты Пастера по иммунологии позволили ему разработать ряд вакцин, в том числе от сибирской язвы и птичьей холеры (получается, что 19-й век был не чета нашему в плане опасности — даже птицы в нём болели не гриппом, а холерой, так что не стоит переживать о том, что промышленные революции сделали мир более опасным). Сам же Пастер поставил перед собой цель разобраться с Врагом № 1 — бешенством или водобоязнью. Нельзя сказать, что даже в те времена смертность от водобоязни была высока, бешенства боялись из-за того, что независимо от возраста и социального положения заболевший бешенством терял рассудок, а это пугало людей во все времена. Здесь уместно вспомнить Александра Сергеевича, из стихов которого, вероятно, можно подобрать цитату практически по любому поводу:

Не дай мне бог сойти с ума.

Нет, легче посох и сума;

….

….сойди с ума,

И страшен будешь как чума,

Как раз тебя запрут,

Посадят на цепь дурака,

И сквозь решетку как зверка

Дразнить тебя придут.

Пастер решил разобраться с бешенством, смело атаковав его, фактически, с открытым забралом. Он голыми руками бесстрашно отбирал образцы слюны у бешеных собак, которых держали не столь бесстрашные ассистенты в плотных рукавицах. Немаловажно и то, что в тот момент Пастер относился к людям, которых мы сейчас называем «людьми с ограниченными возможностями»: после инсульта, который учёный перенес в 1868 году, левые рука и нога Пастера практически бездействовали, даже после длительных попыток восстановления и лечебных упражнений.

Бесстрашие помогло — первая прививка от бешенства была сделана 6 июля 1885 года девятилетнему мальчику по просьбе его матери. Мальчик выжил, более того — лечение закончилось успешно, симптомы бешенства не проявились. Признание значимости работ Пастера (включая предложенное им обеззараживание продуктов питания с помощью нагревания, которое мы сейчас называем «пастеризацией») привели к тому, что после его смерти в 1895 году организацию похорон взяло на себя государство. В честь учёного назвали открытый при его участии в 1888 году частный институт микробиологии, директором которого Пастер успел поработать в последние годы жизни. Луи Пастер, член французской академии наук, кавалер 200 орденов, жалованных ему практическими всеми государствами, существовавшими в то время на политической карте мира, нашел последний приют в склепе на территории института своего имени. Человек удивительной судьбы, Пастер не рассматривал трудности или опасности как поводы, достаточные для отказа от проверки собственных идей, и поэтому хочется, чтобы мои коллеги-химики, беря в руки пипетку, вспоминали Луи Пастера и брали бы пример с его настойчивости и целеустремлённости. Конечно же, брать пример в нарушении норм охраны труда не стоит — с опасными препаратами, равно как и с бешеными собаками, всё же стоит работать, соблюдая соответствующие меры предосторожности.

1855. Бюретка Мора

Титрование нельзя назвать увлекательной химической процедурой, скорее всего это одна из самых скучных химических операций, требующая помимо всего и постоянного внимания, и аккуратности. Не то, чтобы для других химических процедур аккуратность не нужна — неаккуратному химику лучше задуматься о перспективах смены профессии, — но все же сейчас многие операции в химии выполняют приборы, и, пока прибор делает свое дело, химик может отвлечься, почитать книгу или даже написать её, а во время титрования отвлекаться нельзя.