Жизнь замечательных устройств

В 1913 году Нобелевская Премия по химии была присуждена Альфреду Вернеру «…в знак признания его работ о природе атомов в молекулах…», причём все открытия Вернера были сделаны в области неорганической химии.

В те времена это было несколько удивительно. Нобелевские премии до этого преимущественно выигрывали химики органики — Эмиль Фишер (1902), Виктор Гриньяр и Пол Сабатье (1912), специалисты по физической химии — Сванте Аррениус (1903), Вильгельм Освальд (1909). Две Нобелевские премии по химии начала XX века так вообще отошли физикам — Эрнсту Резерфорду (1908) и Мари Кюри (1911) за их вклад в изучение радиоактивности и строения атома. Неорганическая химия к тому времени казалась studuerunt terrae latitudinem et longitudinem (землёй, изученной вдоль и поперёк), и даже преданный неорганической химии Анри Муассан получил Премию не столько за выделение фтора, сколько за изобретение электродуговой печи — в большей степени за химическую технологию. Именно поэтому в 1913 году триумф неорганической химии дал надежду химикам-неорганикам, что настала их очередь. Но надежда была обманчивой: если не считать Нобелевскую Премию Фрица Габера, полученную в 1918 году за технологию синтеза аммиака (которая может быть отнесена и к неорганической химии, и к химической технологии), следующая Нобелевская Премия по химии, которую можно связать с неорганической химией, была присуждена в 1973 году Эрнсту Фишеру и Джефри Уилкинсону (но опять же, поскольку они поделили награду за работы в области металлоорганической химии, их премию можно считать достижением и неорганической, и органической химии).

Конечно, химикам-неорганикам может показаться обидным тот факт, что с определённого момента их специализация превратилась в «химическую падчерицу». Однако это же и подчеркивает значение достижений Вернера, который начал искать объяснения, позволяющие установить незначительные различия свойств соединений, которым в рамках классической химии не придавалось особого значения. Закончилось же всё это тем, что работы Вернера стали революционными для понимания того, как атомы могут комбинироваться между собой с образованием более сложных соединений, отличающихся от веществ с ковалентными и ионными связями, известными к тому времени. Лишь немногим химикам, независимо от специализации, удавалось оказать столь значительное влияние на концепции химии.

Альфред Вернер родился в 1866 году во французском городе Мюлузе, расположенном в провинции Эльзас. В 1871 году в результате франко-прусской войны Вернеры стали подданными Германии, а их город стал называться Мюльхаузеном. В отличие от многих соотечественников, переехавших из отошедших кайзеру Вильгельму Эльзаса и Лотарингии во Францию, Вернеры остались на месте, и, хотя Вернер в большей степени ассоциировал себя с французской, а не с немецкой культурой, до своего окончательного переезда в Швейцарию он успел пройти обучение и во Франции, и в Германии. Вскоре после смерти Вернера в ноябре 1919 года вступивший в силу Версальский договор вернул Эльзас и Лотарингию Франции.

Путь, который привёл Вернера к Нобелевской Премии, был не самым простым, и его нельзя было назвать стандартной историей успеха. С 1878 по 1885 год Альфред Вернер учился в техническом училище, выбрав это образование под влиянием своего отца, который выполнял токарные и слесарные работы. В училище Вернера-младшего заинтересовала химия, заинтересовала до такой степени, что он не только стал экспериментировать на кухне, но и увлёк химией Вернера-старшего. Интерес к химии не потерялся после лекций по химии, которые Вернеру пришлось слушать во время воинской службы по призыву, и, демобилизовавшись в 1886 году, он поступил в Цюрихский политехнический институт, где стал изучать основы химической технологии. Биографы Вернера считают, что он выбрал Швейцарию в качестве страны обучения из-за того, что диалект, на котором разговаривали в Цюрихе — Zür-Dütsche — был похож на франко-немецкий диалект Эльзаса, и Вернер, по сути дела, не менял свою языковую среду. Как бы то ни было, условия в Цюрихе пришлись ему по душе, и, окончив институт в 1889 году, он остался в нём в должности лаборанта, попутно выполняя научную работу под руководством немецкого химика-органика Артура Ганча.