Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

"По дороге домой в самолете выпили все. А я просто попался на глаза в аэропорту Яшину и Качалину (тренеры "Динамо". — Ф. Р.). Первые их слова вывели меня из себя: "Ну как можно играть, если вот этот еле на ногах держится". Это была неправда. Я спокойно стоял и разговаривал с девушкой, но, услышав про себя такое, не выдержал и послал их куда подальше. Теперь до конца жизни буду казнить себя за то, что нагрубил Льву Ивановичу… А вечером 6 сентября в Лужниках играли сборная СССР-1 и сборная СССР-2. На этот матч я принес заявление об уходе из "Динамо" (в той игре победила дружба — 3:3. — Ф. Р.). На следующий день должен был лететь со сборной в Швецию. Вместо этого меня отправили в воинскую часть на гауптвахту. А потом было открытое собрание команды, на котором Гершкович, Долматов, Пильгуй и другие игроки команды обвинили меня в зазнайстве и недостойном поведении, порочащем честь советского футболиста. Их высказывания были опубликованы в еженедельнике "Футбол-Хоккей". Игроки вынуждены были озвучить мнение руководства. Хотя нашлись смелые люди — Жуков, Пудышев, Маховиков, которые ничего на том собрании не сказали…"

После того злополучного собрания Байдачный перешел в минское "Динамо" и во время пятилетнего пребывания там встретил свою будущую жену.

6 сентября в поселке Деденево Дмитровского района Московской области бесследно пропал ребенок — 10-летний Алеша Каменев (имя и фамилия изменены). Мальчишка весь день гулял недалеко от дома, а когда около восьми вечера родители его хватились, то его нигде не оказалось. Мать с отцом бросились к приятелям сына, надеясь, что те знают его местонахождение, но дети только руками развели — дескать, гуляли до какого-то времени вместе, а потом разошлись по домам. В итоге все вернулись, а Леша пропал. В милиции, куда родители пришли тем же вечером, посоветовали зря шума не поднимать: мол, сын мог просто загулять и к утру, глядишь, вернется.

В тот же день горе пришло в семью популярного певца Муслима Магомаева — в "кремлевке", в привилегированной больнице в Кунцеве, умерла жена его родного дяди Джамала — Мария Ивановна Магомаева. Покойную Муслим знал с детства, звал ее всегда ласково тетей Мурой и в своих мемуарах написал о ней следующие строчки: "Незабвенная моя тетушка Мария Ивановна. Бескомпромиссная тетя Мура, женщина несгибаемой воли и дипломатической проницательности. Она очень хорошо знала, что надо в жизни делать, а что не надо. Светоч нашей семейной культуры, прочитавшая столько книг! Дай бог, если сотую часть того, что прочитала тетя, мне удастся прочитать за всю свою жизнь…"

Еще в 1973 году Магомаев устроил своей тете Муре обследование в Кремлевской больнице, но тамошние врачи оказались почему-то слепыми — они проглядели у женщины инфаркт. Как скажет сам Магомаев, "после этого я усомнился во всесильности кремлевских врачей". Год спустя эта ошибка и сказалась: тетя Мура умерла от разрыва аорты.

В эти же дни Леонид Брежнев находится в Новороссийске. 7 сентября в торжественной обстановке генсек вручил городу-герою, в котором некогда воевал, орден Ленина и медаль "Золотая звезда". Вот как вспоминает о тех днях Лев Лещенко:

"Мне довелось увидеть Брежнева вживую в первый раз в Новороссийске в 1974 году на торжествах по случаю присвоения этому городу звания город-герой. Понятно, что на празднике такого уровня должны были выступать только звезды из первого эшелона, к которым уже имел честь принадлежать и я. Нас, артистов, помню, поселили в местной гостинице "Бригантина", где, что характерно, выразил желание остановиться и Леонид Ильич (а ведь к его услугам были апартаменты в какой-нибудь шикарной загородной резиденции, принадлежащей партийной элите). Нас поместили на шестом этаже, Брежнев занял четвертый, а на пятом разместились служба охраны, обслуживающий персонал и так далее. Когда нас расселяли по гостиничным номерам, нам с женой дали обычный двухместный номер, хотя я в 1974 году уже мог, честно говоря, претендовать и на номер люкс. Но так как "Бригантина" изобилием люксов не отличалась, пришлось довольствоваться тем, что есть…

Однажды мы имели удовольствие наблюдать за приездом в гостиницу самого генсека. Подъехала его "Чайка" с небольшим эскортом из "Волг", и, когда Брежнев вышел из машины, его тут же обступила толпа собравшихся у подъезда местных жителей, принявшихся шумно и радостно приветствовать дорогого гостя. Леонид Ильич вошел прямо в толпу, оставив позади свою несколько обескураженную этим поворотом дела охрану, и начал активно общаться с народом — пожимал руки, принимал какие-то записки, словом, как бы символизировал собой в тот момент известный лозунг тех времен "Народ и партия едины". А когда он наконец вошел в гостиницу и поднялся в свои апартаменты, это на жизни гостиницы никак не отразилось. Мы, как и прежде, могли свободно циркулировать по этажам, ничем не стесняемые в своих передвижениях. Таким образом, каждое утро мы могли с балкона видеть сцену отъезда Брежнева, который, как нам было известно, все дни мотался по окрестным предприятиям и колхозам…"