Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

Между тем книги эти представляли собой типичную советскую военную беллетристику, не имеющую ничего общего с настоящей правдой о войне. Чтобы читателю стало понятно, о чем именно идет речь, можно сказать коротко: по одну сторону советской военной прозы стояли такие писатели, как Вячеслав Кондратьев, Василь Быков, Виктор Астафьев, по другую — целый легион писателей вроде Цвигуна. И о том, на чьей стороне была победа в этом споре, говорили книжные прилавки: если книги первых проходили по разряду дефицитных, то книги вторых штабелями пылились в магазинах.

Личность автора — зампред КГБ да еще свояк самого Брежнева (они были женаты на родных сестрах) — обязывала деятелей искусства обратить на его произведения самое пристальное внимание. В итоге на "Мосфильме" приняли решение книги Цвигуна экранизировать. В 74-м свет увидел "Фронт без флангов", потом последуют: "Фронт в тылу врага", "Фронт за линией фронта" и т. д. и т. п. На премьере своей первой экранизации 22 ноября Цвигун присутствовал лично. Кроме него, там были: автор фильма Игорь Гостев, исполнитель роли майора Млынского Вячеслав Тихонов, участник войны Маршал Советского Союза Иван Баграмян, а также многие другие деятели искусства, военачальники, чекисты.

23 ноября во Владивостоке продолжились переговоры Брежнева и Форда. Проходили они при минимальном участии западных корреспондентов, поскольку Владивосток был городом, закрытым для иностранцев. Даже для столь важного мероприятия, как переговоры, было сделано минимальное исключение: американским журналистам разрешили сделать лишь несколько фотоснимков, снять на видеопленку момент начала переговоров — и все. Потом их провезли по городу в закрытых автобусах, что тоже не прибавило им настроения. Кстати, и сам Форд увидел Владивосток только из окна персонального автомобиля Брежнева — наш генсек специально провез его по городу после окончания переговоров 24 ноября. Во время этой экскурсии Брежнев внезапно пожаловался на усталость и спросил у секретаря крайкома, бывшего здесь же, нельзя ли сократить время поездки. Но секретарь с сожалением сообщил, что в этом месте дорога узкая и развернуться кортежу ну никак нельзя — надо доехать до памятника в районе морского порта. Как вспоминает свидетель тех событий переводчик генсека В. Суходрев: "Брежнев окончательно сник, видно было, что ему не по себе. Сидящий впереди старший адъютант генсека дал команду ускорить движение, и мы помчались к поезду".

Прощальная беседа Брежнева и Форда состоялась спустя пару часов после автомобильной прогулки в салон-вагоне поезда. После нее Форд и Брежнев отправились в аэропорт, откуда американская делегация должна была отбыть на родину. Но перед самым отлетом произошел инцидент, который задержал отлет американцев. Вот как об этом вспоминает В. Медведев:

"В тот день неожиданно выпал снег, который шел не переставая. Солдат-водитель, очищавший аэродром от снега, задремал за рулем, и зацепил крыло президентского самолета. Пришлось американскому президенту подзадержаться с отлетом.

Поломку устранили. Леонид Ильич выехал в аэропорт провожать высокого гостя. После прощания Форд в накинутой на плечи волчьей шубе начал подниматься в самолет. Брежнев, смеясь, крикнул ему вслед, что, мол, шуба у него хороша, в ней на охоту ходить здорово. Американскому президенту на ходу перевели. Он остановился на трапе, развернулся, снял шубу и вручил ее Брежневу. Тут же легко взбежал по трапу, помахал на прощание рукой и скрылся в самолете. Все случилось быстро, неожиданно, Генеральный секретарь растерялся, с некоторым опозданием проговорил:

— Ну что же, спасибо!.."

В тот же день, проводив Форда, Брежнев поехал на военно-воздушную базу, чтобы оттуда на поезде отправиться в столицу Монголии Улан-Батор и встретиться там с местными руководителями. Однако в поезде генсеку внезапно стало плохо. Как пишет Е. Чазов: "Тяжелейший срыв произошел в поезде. Оттуда я позвонил по спецсвязи Андропову и сказал, что все наши надежды рухнули, все вернулось на "круги своя" и что скрывать состояние Брежнева будет трудно, учитывая, что впервые не врачи и охрана, а вся делегация, находившаяся в поезде, видела Брежнева в невменяемом астеническом состоянии.

Действительно, многие (об этом пишет и Арбатов) считали, что у Брежнева возникло динамическое нарушение мозгового кровообращения. С этого момента и ведут отсчет болезни Брежнева. Надо сказать, что в какой-то степени нам удалось компенсировать нарушенные функции в связи с астенией и депрессией. Более или менее спокойно прошел визит в Монголию (Брежнев отправился туда на самолете из Иркутска. — Ф. Р.), а затем в начале декабря и во Францию…"