Жизнь женщины в Средние века. О чем молчат рыцарские романы?

Девушки изучали танцы, игру на лютне или арфе. Они слагали песни, присутствовали на поэтических турнирах – зачастую не только в качестве судей, но и как активные участницы. Мало того, новое – куртуазное – отношение к женщине обязывало представительниц прекрасного пола иметь отношение к различным рыцарским забавам: турнирам, охоте, а иногда – даже военным походам. В то время дамское седло еще не было изобретено, при этом от женщины требовалось по многу часов не слезать с коня, поэтому ей разрешалось носить мужское платье. Так, в 1174 году супруга Генриха II Английского, Алиенора Аквитанская, будучи захваченной в плен сторонниками законного монарха, была облачена в мужской костюм и полудоспех[42].

Девушки изучали танцы, игру на лютне или арфе. Они слагали песни, присутствовали на поэтических турнирах – зачастую не только в качестве судей, но и как активные участницы. Мало того, новое – куртуазное – отношение к женщине обязывало представительниц прекрасного пола иметь отношение к различным рыцарским забавам: турнирам, охоте, а иногда – даже военным походам.

Теперь прибывший издалека рыцарь, умеющий только махать мечом, вдруг оказывался не у дел, так как при дворе требовались непривычные для него нормы поведения и совершенно иные, чем он мог предложить, навыки. Такой человек мог участвовать только в рыцарских состязаниях и поединках, а потом скучал на пирах, наблюдая за тем, как другие добиваются славы в математических или шахматных турнирах и получают призы в качестве трубадуров, как прекрасные дамы одаривают их за подвиги в сфере искусства. Неудивительно, что, вернувшись домой, такой рыцарь начинал задумываться над тем, правильно ли он воспитывает своих детей. Появится ли шанс выдать красавицу-дочь замуж, привези он ее ко двору? Получится ли пристроить сына и не будут ли его выросшие без куртуазности дети таращиться на все эти новые сложности как бараны на новые ворота? Вывод простой: необходимо найти учителей и исправлять положение, пока еще не очень поздно.

Девиц, так же как и молодых людей, воспитывали, подготовляя для дальнейшей жизни. Ведь если юноша будет подчиняться своим командирам, то девушка, выйдя замуж, может оказаться во власти супруга и свекрови, которые пожелают срочно перевоспитать ее на свой лад. Поэтому было важно, чтобы она понимала, где и до каких пределов ей надлежит уступать, а где – настоять на своем. Не следовало при этом путать такие понятия, как «достоинство» и «гордыня»: первое – добродетель, второе – смертный грех.

Достоинство

Любимая, пусть бог

Благословит твой каждый час.

Когда б сильней сказать я мог,

Сказал бы, верь мне, сотни раз.

Но что сказать сильней, чем то,

Что весь я твой, что так любить тебя

не будет уж никто.

Вальтер фон дер Фогельвейде (пер. В. Левика)

Как мы уже говорили, для того, чтобы девушка правильно поняла наставление, его облекали в форму увлекательного рассказа. Вот, к примеру, история любви герцога Роберта Нормандского и Арлетты, матери Вильгельма Завоевателя, или Вильгельма Бастарда. Герцог Роберт влюбился в простую прачку Арлетту. Чтобы договориться с родителями красавицы, он отправляет двух своих придворных. Те сообщают отцу девушки о намерениях герцога и обещают ему различные привилегии в обмен на дочь. Отец соглашается, дело за Арлеттой. Но как сказать честной девушке, что герцог желает поразвлечься с ней? Услышав такое, она раскричится или убежит, поэтому ей сообщают, что благородный сеньор берет ее в законные жены.

Узнав о том, что она станет герцогиней, Арлетта облачается в свадебные одежды – любая уважающая себя девушка хранила такое платье. Но неожиданно «сваты», которым герцог поручил ввести девушку в замок тайно, предлагают ей надеть поверх платья простой льняной плащ, чтобы соседи чего-нибудь не заподозрили. Услышав это, Арлетта возражает: «Раз герцог зовет меня к себе, я не хочу идти как наемная служанка или бедная горничная. Я пойду как чистая девушка к достойному человеку; дабы умножить свою честь и себе во благо, и если в том не будет для меня ничего позорного[43]». Поэтому она не только просит подруг нарядить ее, как это положено невесте, но и требует себе коня, дабы въехать на нем в замок.