Жизнь - жестянка (СИ)

Пора ложиться спать. Сложный момент. Все надеялась, что он как-то подскажет мне о своих намерениях по отношению ко мне, но он сидит, не поднимая глаз. Постелить ему в другой комнате? Еще решит, что я так ему намекаю, что со мной ему спать — не резон. Сразу пригласить к себе… Ну не могу я решиться на такое!!! Да и он хорош. Видит ведь все, понимает. Зачем заставляет мучиться? Уж сказал бы все как есть!

Злюсь. И это все-таки толкает меня на решительные действия. Злобным тоном, совсем не подходящим к моменту, грубо от неуверенности в себе и страха интересуюсь:

— Где спать сегодня будешь?

Лицо его остается спокойным, а в глазах появляется легкая усмешка. Убила бы! А потом провались бы сквозь пол со стыда. Господи, ну почему, почему я влюбилась именно в этого паразита с мерзким нравом? Непонятного, недоступного, иногда даже страшного. И злого, способного ударить хоть словом, хоть кулаком… Неужели именно потому, что он такой? Потому что ему никогда и в голову не приходило относиться ко мне с той бесконечно надоевшей жалостью и заботой, с которой ко мне до сих пор относились все мои друзья-приятели? Потому что он всегда видел во мне человека если и не равного ему, то по крайней мере достаточно сильного, чтобы не миндальничать с ним? Вот и сейчас не собирается… Только еще больше прищуривается, почти пряча глаза за ресницами:

— Есть варианты?

Сказавши «а» по волосам не плачут… А потерявши голову нечем будет сказать «б». Усилием воли сдерживаюсь от того, чтобы спрятать от него свое горящее стыдом лицо. Можно в ладони, но лучше бы вообще на другой планете. Делаю над собой последнее усилие и отвечаю:

— Есть. И много. Но основных два: со мной или без меня.

Смотрит, склонив голову к плечу.

— Зачем я тебе, Ксюх? Ты вон — красавица и умница… Зачем?

Злюсь еще больше — неужели ответ не очевиден?

— Люблю я тебя, козла. Знаешь, как говорят — любовь зла… Вот я тебя и полюбила.

Встает, подходит ближе, смотрит… недоверчиво. Недоверчиво?!! Он что дурак совсем? Наверно действительно дурак, раз продолжает в том же ключе:

— Брось… Это у тебя на почве стресса. Понервничала сегодня, завтра все пройдет…

Размахиваюсь и залепляю ему пощечину. Он даже не пытается перехватить руку, хотя наверняка мог бы. Стоим. Смотрим друг на друга. В его глазах — все та же бездна, которая манит меня, не дает дышать и думать… Делаю шажок вперед и обнимаю его, пряча лицо куда-то ему в основание шеи, туда, где кожа так нежна и жилкой бьется пульс…

Далеко не сразу руки его смыкаются у меня на спине. А потом губы находят мои губы. Наверх, в спальню мы почти бежим. Падаем на кровать. Ему проще, на нем только халат. На мне одежды значительно больше. Зато, когда он еще только возится с пуговицами и молниями на мне, мои руки уже во всю блуждают по его поджарому телу. Когда он наконец-то справляется с моими шмотками, я обвиваю его как лиана. Не могу ничего поделать с желанием прижаться к нему каждой клеточкой кожи, настолько плотно, насколько это только возможно. Смеется с неожиданно глубокой нежностью.

— Пусти, а то нету ходу пароходу…

— Какая ты, — шепчет чуть позже. — Кто бы подумал…

Оргазм накрывает меня с головой, ударяет как океанская волна, крутит, душит, практически лишает сознания. Начинаю погружаться в тягучую дрему сразу после того, как Коршун замирает на мне тяжело, со всхлипами дыша. Всю прошлую ночь ведь не спала. Он и сам без сил. Его хватает только на то, чтобы натянуть на нас одеяло…

Глава 11

Просыпаюсь от того, что его нет рядом. За окном уже светает. Заворачиваюсь в одеяло и, волоча его за собой, спускаюсь вниз. Стоит возле моей сумки. В руках стопка фотографий…

Не удержался. Захотел посмотреть.

Идиотка! Нет, чтоб еще вчера убрать их куда подальше! Но я думала только о том, как затащить его в постель. Жри теперь! Наслаждайся, как сказала бы бабушка. Приваливаюсь к стене. Моего прихода он не мог не заметить. Поворачивает голову.

— Откуда у тебя эта дрянь?

— Антон выкрал из сейфа твоего отца…

— Почему отдал тебе?

Неужели не узнал? Соврать? Нет… Знаю, только хуже будет. Да и не хочу начинать все со лжи.

— Потому что это я.

В глазах непонимание. Переводит взгляд с фотографий в руке на мое лицо и обратно. Понимаю, что поверил. Да и кто станет с таким шутить?

— Ты… Он…

— Я была еще совсем ребенком… И… И так получилось…

Почему-то мне кажется обидным, неправильным пытаться что-то объяснить ему сейчас. Он же видел, что там на этих фотографиях. Должен понимать, что не с моей подачи такое могло делаться. И не меня винить… Видимо переоцениваю его мужские мозги. Он разворачивается ко мне и с ненавистью швыряет мне в лицо всю стопку с оттисками моих страданий, моей болезненной детской любви, моего стыда.

— Ты развратная дрянь. Какой была, такой и осталась. Мне противно думать, что недавно я добровольно совал свой член туда, где уже до этого не раз побывал… этот человек.