Жизнь животных Том I Млекопитающие

Относительно пород домашних овец приходится сказать то же, что и о домашних козах: праотец их также неизвестен, а пород также много. Важнейшей и наиболее выгодной породой считаются мериносы (О. aries hispanica), приобретшие, как известно, в Испании свои отличительные признаки и послужившие для облагорожения почти всех европейских пород. Они — средней величины, плотного сложения и отличаются большой, плосколобой и горбоносой головой, с тупой мордой, маленькими глазами и большими слезными ямками; уши — средней величины, острые; крепкие рога (только у баранов) загнуты двойным винтом; шея короткая, толстая, с глубокими складками и подгрудком; ноги — сравнительно низкие, но крепкие и сильные, с тупыми копытами; чрезвычайно густое руно, состоящее из короткой, мягкой и тонкой ости, очень правильно вьется.

Затем, нужно еще упомянуть о курдючной; или жирнохвостой, овце (O. aries steatopyga), которую в несметном количестве разводят во Внутренней Азии и Северо-Восточной Африке. Это — довольно большое животное, с маленькими рогами, некурчавым, грубым руном, которое нельзя ткать, и отвесными ушами. Ягнята покрыты нежным, мягким мехом. В Африке встречается преимущественно так назыв. черноголовая овца с небольшими рогами, в Туркмении и Киргизских степях — другие, безрогие породы. Курдюк у туркменских пород не особенно развит; любимое пастбище — солончаки, и тем не менее эти овцы дают отличное мясо, а молодые ягнята — красивый, дорогой мех («мерлушка»). Разводят преимущественно белых и черных овец. Киргизская овца — большого роста, плотного сложения, с довольно высокими ногами, с выпуклым носом и отвислыми ушами; вес ее — до 5 пуд. Грубая шерсть ее идет на кошмы (войлок), находящий широкое применение в жизни киргиза.

Домашняя овца — в общем спокойное, терпеливое, кроткое, лишенное воли, трусливое животное, которое бы совсем пропало, не приди человек на помощь к ней. От всякого неведомого звука пугается целое стадо; молния, гром, буря и гроза совсем лишают их присутствия духа. От этого в степях России и Азии пастухам приходится много терпеть с такими животными. Вот рассказ одного пастуха, передававшего Колю бедствия, испытанные им со стадом овец в снежную бурю.

«Мы пасли сам-семь наше стадо в 2000 овец и 150 коз в степях под Очаковом. В первый раз мы выгнали стадо в марте; когда показалась уже молодая трава, погода была хорошая; но к вечеру пошел дождь и поднялся холодный ветер, а спустя несколько часов по закате солнца забушевала настоящая снежная буря, так что мы перестали видеть и слышать. Овчарни и жилище находились недалеко от нас, мы было и стали гнать туда стадо, но ветер гнал обезумевших животных в обратную сторону. Тогда нам пришло в голову повернуть козлов, за которыми привыкло следовать стадо, но и те не слушались нас; а овцы теснились, давили друг друга и все больше и больше отдалялись от жилья. Когда наступило утро, мы уже ничего не видели вокруг себя, кроме снега и мрачной, бурной пустыни. Бешеная буря продолжалась, — и нам пришлось отдаться на произвол судьбы: мы сами шли во главе, за нами — блеющая и кричащая куча овец, далее — рысью быки с возом, нагруженным припасами, за ними — стая наших воющих собак. В этот день исчезли наши козы, и путь был устлан околевшими животными. Настала новая мучительная ночь. Мы знали, что буря гонит нас как раз на крутой обрыв морского берега, и со страхом ожидали, что вот-вот свалимся с него вместе с глупым стадом. Наконец, с наступлением дня мы заметили в стороне сквозь снежный туман несколько домов. Они были всего шагах в 30 от нас, но обезумевшие овцы не обратили на это внимания и продолжали двигаться по направлению ветра, устилая путь своими трупами. К счастью, лай наших собак привлек внимание обитателей домов, — это были колонисты. Они бросились навстречу нашим овцам, поволокли передовых и мало-помалу направили стадо к своим жилищам. Но тут явилась другая беда: едва животные заметили защиту, которую доставляли им дворы и кучи соломы, как стали бешено толпиться, давить друг друга и скучиваться, как будто злой дух бури все еще гнался за ними. Мы потеряли тогда до 500 овец…»