Жизненное пространство

Что-то тихо, но отчетливо щелкнуло, потом в недрах компьютерных консолей вкрадчиво зашелестели охлаждающие вентиляторы включившихся сопроцессоров, и мягкий, но явно мужской голос вдруг произнес:

— «Код активации принят, пилот. Полномочия доступа подтверждены». — Шейла вдруг осознала, что ее нервы готовы вот-вот лопнуть.

Она попыталась мысленно успокоить себя, порывистым движением уселась глубже в кресло, и внезапно весь чуткий, неимоверно сложный механизм пилот-ложемента задвигался, пытаясь прильнуть к ее телу, приноровиться к нему, обнять, почувствовать…

— «Внимание, обнаружена неудовлетворительная форма одежды», — доверчиво сообщил голос. — «Система не может обнаружить стандартный нейросенсорный костюм».

Шейла никак не могла отделаться от мысли, что спит и видит сон…

Она рывком поднялась, покосившись на себя: какой, к дьяволам Элио, нейросенсорный костюм? Она ведь была в своем белоснежном пальто, на котором теперь виднелись рыжие пятна и несколько черных полос, вероятно, от сажи или какой-то смазки…

Откуда здесь взяться нейросенсорному костюму?

Шейла видела лишь один выход: она расстегнула магнитные липучки и сбросила пальто. Машинально свернув его, подкладкой наружу, поискала глазами место куда бы положить дорогую вещь, потом, словно очнувшись, торопливо сунула его в зазор за пилот-ложементом и снова опустилась в кресло.

Оно опять обняло ее, тонко взвизгнули приводы, что-то приподнялось, изменился угол наклона, спинка немного откинулась, подголовник мягко коснулся затылка и кольнул в шею активировавшимися иглами контактов.

— «Имплант, пожалуйста…»

Его звали «Алон».[8] Пилоты обращались к системе более ласково — каждый придумывал этому голосу и ассоциировавшейся с ним машине свое сокровенное имя…

Какая услужливая память. На симуляторе она все делала сама, вручную, не прибегая к услугам систем псевдоинтеллекта.

Вот где крылась роковая ловушка…

Сорок пять тонн металла, пластика, брони, электроники, оружия — все это не имело ни грамма общности с миром фантомов, — многотонные приводы и механизмы исполинской машины обняли ее, вошли в разум и плоть, соединившись с нервной системой пилота, как только черный шнур оптико-волоконного интерфейса с характерным влажным щелчком вошел в гнездо импланта, который вживлялся в область правого виска каждому человеку еще в роддоме…

…Если бы Шейла знала историю так глубоко, как некоторые, помешанные на технике прошлого исследователи, то она бы очень удивилась тому факту, что первые прототипы подобных дубль-систем, то есть связок человек — машина, возникли на Земле очень давно, в ту эпоху, когда само понятие «космос» еще только искало свое место в разумах миллиардов людей.

На изломе двух тысячелетий, в неимоверно далеком для Шейлы конце двадцатого и начале двадцать первого столетий, кто-то из русских конструкторов, разрабатывая боевые системы управления вертолетами и истребителями, убедительно доказал, что человеческая психика ориентирована на голос, и создал на этой базе удивительно эффективную для своего времени систему, которая в среде пилотов получила женское имя «Наташа».

Этот человек, или, скорее всего, группа людей, даже не подозревали, каким окажется будущее их трудного ребенка.

«ALONE» являлся далеким праправнуком той системы, что стояла на первых серийных моделях российских истребителей «СУ» и ввергала в дрожь пилотов противника одним упоминанием о себе.

Неимоверно более сложный, соединенный не просто с психикой пилота, а непосредственно с его центральной нервной системой, программный пакет «Одиночка» давал невероятные возможности для гибкого управления, для обратной связи с машиной, но только при одном условии — с ним нужно было сжиться, поверить в него, полюбить, а вот на это у Шейлы уже не было времени.

Пока в ее голове метались подобные мысли, а разум с упоением и страхом впитывал ошеломляющее чувство слияния с корпусом сорокапятитонного шагающего робота, ощущая уже не виртуальную, а реальную мощь пульсирующих вокруг систем, в недрах «Ворона» гулко взвыли, раскручиваясь до немыслимых оборотов, гироскопы систем стабилизации, заурчали, задвигались, проверяя собственную функциональность, сервомоторные механизмы, ровно осветился вариатор целей, из-за подголовника поднялся привод с полушлемом и, — Шейла вздрогнула, — сам опустился на ее голову, накрыл коротко стриженные волосы своей мягкой подложкой, отгородил верхнюю часть лица прозрачным органическим бронестеклом, на котором тут же запульсировала координатная сетка компьютерного планшета.

— «Сервомоторные системы активированы», — сообщил голос. — «Реактор выведен на десять процентов мощности. Идет тестовая проверка цепей управления. Боекомплект загружается».

Шейла уже знала это. Она чувствовала, как вибрирует механизм боевого эскалатора, подавая лотки с ракетами к пусковым установкам, спаренное крупнокалиберное орудие, которое пилоты по старой привычке именовали не иначе, как «ЗУшка»,[9] повернулось в одну сторону, затем в другую, проверяя свой механизм точной наводки на цель.