Жизненный план

Рассматриваю с дороги живописный Кейп-Код, выбранный для жизни Джеем и Шелли. Постриженные в линию кустарники, выложенные камнем тротуары, желто-оранжевые ящики для цветов. В душе поднимается волна столь несвойственной мне зависти. Они устроили для себя роскошное ложе, мягкое и уютное, в то время как моя постель жесткая и кишит клопами.

Стою на каменном тротуаре и заглядываю в утопающий в бурной растительности двор дома. Мой племянник увлеченно играет в мяч, но задирает голову, как только хлопает дверца машины.

— Тетечка Бвет! — бросается он ко мне.

Прижимаю к себе Тревора, и мы кружимся и хохочем, пока я могу устоять на ногах. Впервые за три дня мое лицо освещает искренняя радость.

— Что за мальчишка сделал меня счастливой? — спрашиваю я и щекочу животик племянника.

Прежде чем он успевает ответить, в патио появляется Шелли, волосы собраны в высокий хвост почти на самой макушке. На ней, как мне кажется, джинсы Джея, подвернутые несколько раз.

— Привет, сестричка, — говорит она мне. До того как она вышла замуж за моего брата, мы с Шелли были подругами и жили в одной комнате в колледже. Мы до сих пор с удовольствием дурачимся, называя друг друга сестричками.

— Привет. Ты сегодня дома.

Она идет мне навстречу, шаркая вязаными тапочками.

— Я уволилась.

Смотрю на нее во все глаза:

— Не может быть. Почему?

Шелли наклоняется, чтобы вырвать сорняк.

— Мы с Джеем решили, что будет лучше для детей, если один из нас останется с ними дома. После получения наследства мы не нуждаемся в деньгах.

Тревор извивается, силясь освободиться, и я опускаю его на землю.

— Я же мать. Так разумнее.

— И ты сдалась. Так просто?

— Да. К счастью, женщина, что замещала меня во время беременности, согласилась занять мое место. — Обрывает с одуванчика засохшие листья и бросает на землю. — Они провели вчера собеседование, и сегодня она вышла на работу. Мне даже не придется ее натаскивать. Все сложилось просто замечательно.

Ощущаю некоторую натянутость интонаций и понимаю, что не все так замечательно, как хочет уверить меня подруга. Шелли работала логопедом в клинике Сен-Френсис, в реабилитационном отделении, обучала взрослых, перенесших черепно-мозговую травму, не только заново говорить, но и думать, рассуждать и общаться с людьми. Она любила хвастаться, что это не только ее профессия, но и призвание.

— Прости, но я не могу представить тебя сидящей дома мамашей.

— Это будет здорово. Почти все мои соседки сидят с детьми. Каждое утро они собираются в парке, занимаются йогой вместе с малышами, играют в песочнице. Ты не представляешь, скольких важных вещей были лишены мои дети, пока ходили в детский сад. — Оглянувшись, находит глазами Тревора, бегающего кругами, расставив руки, изображая самолет. — Может быть, эта безработная наконец научит говорить собственного ребенка. — Шелли хихикает, но замолкает, не находя поддержки с моей стороны. — Тревор до сих пор не может произнести… — Она замолкает и смотрит на часы. — Постой, но ты ведь должна быть на работе.

— Не должна. Кэтрин меня уволила.

— О боже! Позвоню няне.

* * *

К счастью для нас, у Меган Уитерби, гипотенузы в нашем дружеском треугольнике, было хобби торговать недвижимостью, без особой, стоит заметить, надежды продать дом. И к счастью для Меган, она была почти помолвлена с защитником «Чикаго буллз» Джимми Нортрупом, считавшим комиссионные агента вещью необязательной. Посему, когда мы с Шелли позвонили ей по дороге в кафе «Френч пресс», она уже была там, словно предчувствовала кризис.

«Френч пресс» стало нашим любимым из всех безалкогольных кафе в округе — классное и очень уютное местечко, всегда заполненное желающими поболтать, что обеспечивало иммунитет от подслушивания. Теплый сентябрьский день манил на улицу, где за кованым столиком и расположилась Меган, одетая в черные легинсы и свитер с глубоким вырезом, облегающий, по ее собственному утверждению, «классные сиськи». Ее бледные голубые глаза подчеркнуты серыми тенями в стиле «смоки айс» и, кажется, тремя слоями туши. Светлые волосы перехвачены серебристой заколкой, на щеках угадываются розовые румяна. Меган, с одной стороны, напоминает девушку по вызову, с другой — в высшей степени женственную молодую даму — сочетание, которое, по-видимому, мужчины считают идеальным.

Увлеченно разглядывающая нечто на экране айпада, она даже не замечает, что мы подходим к ее столику. Удерживаю Шелли за локоть:

— Не будем мешать. Смотри, она же работает.

Шелли качает головой:

— Делает вид. — Заставляет меня подойти ближе и тычет пальцем в экран компьютера.

— Смотри. Perezhilton.com.

— А, вот и вы, — говорит Меган и убирает со стула очки от солнца, чтобы на них не уселась Шелли. — Только представьте! — Мы со своими маффинами и латте устраиваемся рядом с Меган, и она пускается в повествование о последнем скандале Анжелины и Брэда и диковинной вечеринке по поводу дня рождения Сури. Затем она переключается на Джимми. — «Ред лобстер».[5] Представляете? На мне утягивающее платье от Эрве Леже, едва прикрывающее задницу, а он ведет меня в это «Ред-чертов-лобстер»!