Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль

Раковский, как видим, концентрировал внимание на крупнобуржуазной природе фашизма. Но выводы в обоих докладах были поразительны. Раковский чуть ли не приветствовал наступление фашизма, ибо последний, мол, излечивает рабочий класс от парламентских иллюзий, и в этом его объективно положительная роль. «С точки зрения революции фашизм является гораздо более благоприятным явлением, чем демократия и парламентаризм, ибо он сильнее обнажает классовые противоречия и выявляет подлинную природу буржуазии». Как видно из его высказываний, Раковский к этому времени довольно глубоко погрузился в экстремистскую доктрину Ленина, для которой не существовали реальные, повседневные нужды людей и которая во многих случаях вела к отвратительной политической позиции «чем хуже, тем лучше».

Вскоре после Генуи Х. Г. Раковский принял участие еще в одной крупной международной конференции, происходившей в Лозанне и посвященной урегулированию клубка международных противоречий на Ближнем Востоке, в зоне Черноморских проливов и в турецко-греческих отношениях.

Правительство РСФСР предполагало принять полноценное участие в Лозаннской конференции, хотя ее организаторы придерживались иной позиции – допуска России только к обсуждению вопросов, связанных с Черноморскими проливами.

Раковский был включен в делегацию не только в связи с тем, что он проявил себя блестящим дипломатом в Генуе. Многолетний активный участник рабочего движения на Балканах, знаток балканских и турецкого языков, неоднократно бывавший в Турции и поддерживавший контакт с ее общественными деятелями, он был на переговорах в Лозанне незаменим.

Как и в Геную, в Лозанну была направлена единая делегация, но на этот раз она была не российская, а совместная делегация республик, выходивших на Черное море. Иначе говоря, Украина и Грузия добились некоторого внешнего повышения своего международного статуса, и личная роль Х. Г. Раковского в этом деле была бесспорной. Свидетельством может служить резолюция Политбюро ЦК КП(б)У, принятая по его докладу о международной конференции по Ближнему Востоку 30 октября 1922 г.: «Считая, чтобы Россия была представлена на ближневосточной конференции единой делегацией с полномочиями от независимых (курсив наш. – Авт.) советских республик, высказать пожелание, чтобы в тех комиссиях, которые должны урегулировать отношения между балканскими государствами и советскими республиками, примыкающими к Черному морю, были представители последних».[387]

Надо полагать, одной из решающих причин включения Раковского в состав делегации было желание держать его в стороне от судьбоносных решений, связанных с объединением советских республик. Верхушке большевистского руководства была хорошо известна его инициативная роль в сопротивлении сталинскому плану «автономизации» республик.

В отличие от других дипломатических поручений Раковский воспринял эту миссию не только без энтузиазма, но с внутренним сопротивлением, подчинившись партийной дисциплине. Перед отъездом, 20 ноября, он пишет секретарю ЦК КП(б)У Д. З. Лебедю, что должен, к великому своему огорчению, ехать «немедленно в Лозанну», что все его попытки избавиться от этой «пренеприятной миссии» окончились неудачно.[388] Характерно и то, чем были заняты мысли Х. Г. Раковского в дороге. На пути в Лозанну, находясь в Берлине, он написал 25 ноября письмо в ЦК КП(б)У по вопросу о разработке конституционных основ будущего федерального союза, о том, как обсуждался этот вопрос на заседании соответствующей комиссии в Москве.[389] «Хотя я до окончательного заседания комиссии не мог оставаться ввиду отхода поезда, тем не менее уже выяснились те основные положения, по которым в комиссии составилось подавляющее большинство». И далее фиксировалось внимание на тех положениях сталинского проекта, которые, как предполагалось, ограничат права республик и по которым «заранее нужно готовиться к возражениям»: непомерно широкая компетенция союзных органов, особенно наркоматов, в отношении которых Сталин полагал, что она будет «безраздельной», ограничение употребления национальных языков, свертывание республиканской внешней торговли и пр.