Жизненный путь Христиана Раковского

Однако через несколько дней, 25 марта, Раковский с согласия своего правительства представил де Монзи меморандум, оцененный общественностью и экспертами как значительный компромиссный шаг. Главным в нем было предложение о 62 советских прогрессивных выплатах в среднем по 60 млн золотых франков. Правда, де Монзи высказал серьезную оговорку, настаивая, чтобы средняя сумма составляла 75 млн золотых франков. Он, однако, заявил, что его радует новый план. Сам де Монзи был весьма конструктивен. 20 мая он представил на рассмотрение главы правительства свои предложения, являвшиеся существенным шагом навстречу советским. Главным в предлагаемой французской уступке было согласие с общим объемом советских обязательств: речь шла и о 62 годовых взносах, и о сумме 60 млн франков в год. Серьезное разногласие состояло, однако, в том, что предполагалась выплата одинаковых сумм с первого же года, отвергался советский принцип ежегодного возрастания взносов. Это должно было лишить СССР за счет низких выплат в первые годы при возможных изменениях ситуации сократить общий объем возмещения. Французы хотели получить максимальные суммы как можно быстрее, и эту их логику вполне можно было понять в условиях, когда международная ситуация быстро менялась, да и политика СССР была не вполне предсказуемой, не внушала доверия западным партнерам. Но и эти предложения Пуанкаре не утвердил, они не стали официальными.

В следующие недели переговоры продолжались без особого прогресса. 7 мая Раковский сообщил Литвинову: вчера состоялся долгий разговор с де Монзи, попытка добиться компромиссного решения вопроса об облегчении наших годичных платежей на первый период натолкнулась на серьезное сопротивление, хотя компромисс не исключен.[742]

Тем не менее официальные заседания советско-французской конференции не происходили. 30 июня Раковский предложил де Монзи возобновить работу конференции, прерванной по инициативе французов.[743] В посланном главе французской делегации письме говорилось: «Не желая доискиваться причин, по которым пленарные заседания не были возобновлены с марта месяца, советская делегация тем более вправе выразить свое удивление, что точки зрения обеих делегаций по вопросу о долгах… были в значительной степени сближены».

Но французы продолжали тянуть. К этому времени во взаимоотношениях СССР с западными державами произошло серьезное ухудшение. 27 мая 1927 г. правительство Великобритании порвало дипломатические отношения с Москвой. Руководители правительства Национального объединения не последовали их примеру. Но и торопиться с решением спорных проблем французы явно не желали. Новые французские предложения о долгах и кредитах, переданные де Монзи Раковскому 23 июля, реально не были теперь компромиссными, не являлись продвижением вперед.[744]

С советской стороны готовность к компромиссу была теперь несравненно сильнее, и ярым сторонником такой линии являлся полпред. Выждав некоторое время после заявления де Монзи о том, что в летнее каникулярное время невозможно решить вопрос о долгах, а тем более выработать общее соглашение, использовав это время для командировки в Москву и получения соответствующих инструкций (эта поездка в Москву была связана и со вступлением в активную внутрипартийную борьбу в ВКП(б), о чем мы расскажем ниже), проведя во Франции очередной отпуск,[745] Раковский 2 сентября 1927 г. огласил новое советское компромиссное предложение.

Главным в нем было согласие на отказ от прогрессивного увеличения годовых выплат, на равные ежегодные доли возрастания долга. Предлагалось, что СССР внесет 61 взнос по 60 млн золотых франков. В то же время глава советской делегации настаивал на том, чтобы СССР получил французский кредит на сумму 120 млн долларов в течение шести лет. Две трети этой суммы предполагалось использовать на оплату промышленных заказов во Франции, остальную часть – на приобретение товаров французских фирм. Соглашение о долгах должно было вступить в силу после подписания соглашения о кредитах.[746]

Это предложение было вершиной в том компромиссе, на который Раковский с ведома и согласия правительства, то есть фактически высшей партийной иерархии, пошел в ходе франко-советских переговоров. Однако предложение это было сделано тогда, когда в правивших кругах СССР уже полностью созрело решение сорвать переговоры, объективно совпадавшее со все более ужесточавшейся позицией французской стороны. К этому добавились махинации и спекуляции вокруг имени Х. Г. Раковского, связанные с его активным вступлением в оппозиционную борьбу и приведшие в конце концов к его отзыву с дипломатического поста. Об этом мы расскажем позже. Теперь же будут кратко освещены другие стороны работы Раковского во время его деятельности в Великобритании и во Франции.

7. Контакты и планы в Лондоне и Париже